Берегини - стр. 75
.
Один раз в день им приносили пресную воду в маленькой кружке — два или три глотка. Кормить их Ормульв запретил — чтобы поняли, чья воля теперь над ними, перестали дерзить и покорились. Нутро уже сводило голодной судорогой, во рту пересохло, губы потрескались, и даже если бы пленницам разрешили кричать во всю мочь и звать на помощь, ничего, кроме слабого стона, они не издали бы. Долгождана то забывалась тяжелым сном, то тихо плакала, глядя на подругу. А Йорунн словно была не здесь, а где-то далеко — лежала, полуприкрыв глаза, с отрешенным видом, на расспросы не отвечала или отвечала невпопад. Долгождана боялась, как бы ей не стало хуже, и все проверяла — дышит ли? Бьется ли сердце?
А сама все думала: на корабле немало людей, верных Эйвинду; что они скажут, когда поймут, что снекка плывет мимо Вийдфиорда?
.
— Датские корабли!
Йорунн вздрогнула и открыла глаза. Не те, которые от томившей ее жажды сделались сухими и мутными: внутренним взором она разглядела палатку, себя, лежащую без движения, подругу, склонившуюся над ней. А потом вдруг сделалась легкой, как дуновение ветра, выскользнула из-под кожаного полога и полетела над палубой, оглядывая все вокруг. Мысли ее были ясными и спокойными: она уже знала, что Великая Мать ответила на молитвы своей дочери.
«Стань легкокрылым голосом моря, поймай звезду и брось ее на спину морского коня влюбленного Аса битвы!»
Где-то в небе пронзительно крикнула белокрылая чайка.
.
Корабли приближались. Вот уже стоящий на носу драккара Инрик приветственно махнул рукой. Ормульв хёвдинг нахмурился и сжал в кулаке сорванное с шеи Йорунн украшение, раздумывая, что с ним теперь делать. Нехорошее предчувствие шевельнулось в его душе… Гуннарссон размахнулся, швырнул оберег в море и пошел на нос снекки, туда, где полагалось находиться вождю.
Он не оглядывался и потому не увидел, как сверкнувший на солнце камень подхватила на лету большая белая птица.
.
Чайке померещился блеск рыбьей чешуи, потому она схватила украшение сама, без помощи Йорунн. Но тут же морская хищница поняла, что это не съедобно, и едва не выпустила оберег. Ведунье, которая теперь находилась в ее крылатом теле — не хозяйкой, но гостьей, пришлось немного слукавить: она так ярко представила бьющуюся в клюве маленькую серебристую рыбку, что чайка только крепче сжала клюв и принялась набирать высоту. Йорунн смотрела ее глазами и видела Инрика, стоявшего на носу драккара. Мягкие уговоры и просьбы приблизиться к кораблю не помогали, пришлось вспомнить манящий запах свежеиспеченного хлеба и убедить птицу, будто человек с корабля держит в вытянутой руке целую горбушку. Вот еще чуть-чуть и… В нужный момент Йорунн выскользнула из тела чайки. Видения рассеялись, и оказавшаяся над палубой птица с испуганным криком рванулась прочь, выронив оберег прямо под ноги молодому вождю. А Йорунн, не удержавшись, рассмеялась и поплыла себе дальше над морем в сторону снекки, к которой уже подходили оба драккара.
Большего сделать она не могла.
.
Видимо, на датском корабле поняли, что снекка не остановится, чтобы вожди могли, как положено, обменяться приветствиями и новостями, и Вилфредссону это показалось обидным. По его слову кормщик повернул руль, и проворный драккар пошел наперерез легкой снекке. Торд, не дожидаясь приказа, тоже развернул корабль и велел гребцам убрать весла. Снекка и драккар сошлись совсем близко, почти соприкоснулись бортами, и на драккаре уже сбрасывали парус. Второй корабль сбавил ход, оставаясь в стороне. Ни Ормульв, ни многоопытный Торд так и не вспомнили, чей он.