Белый шейх: путь мести - стр. 65
Этот разговор стал для Мансура последней, решающей каплей. Холодная, беспощадная уверенность Нагиба, его готовность поверить в самое чудовищное о нём, подтвердили самые страшные подозрения. Он не стал спорить. Он просто опустил голову и молча указал рукой на дверь.
Нагиб вышел, полный самодовольства, даже не подозревая, что своими словами он подписал себе приговор в глазах дяди. Совсем иначе вёл себя Халид. Он, как мог, поддерживал отца. Он приезжал в офис, привозил домашнюю еду, которую готовила его мать, молча сидел рядом, не мешая ему думать.
Его сердце разрывалось от боли за отца. Он видел, как тот тает на глазах, и вместе с матерью они боялись, что колоссальное нервное напряжение приведёт к резкому ухудшению здоровья Мансура – инфаркту или инсульту.
Однажды вечером, застав отца в полном одиночестве перед картой завода, Халид не выдержал. —Отец, ты должен отдохнуть. Хотя бы поспать несколько часов. Ты себя убиваешь. Мы… мы теряем тебя.
–Я не могу отдыхать, сын. – Мансур обернулся к нему. В его глазах стояли слёзы, которых он никому не показывал. – Пока виновные гуляют на свободе. Пока они думают, что им всё сошло с рук.
– Но что ты можешь сделать? – В расстроенных чувствах Халид взмахнул руками. – Комиссия непреклонна. Прокуратура…
– Есть и другие методы, Халид, – Перебил сына Мансур, и в его голосе впервые за неделю прозвучали стальные нотки, знакомые по прошлым, давним битвам. – Есть правда. И я найду её, даже если мне придётся разобрать этот завод по винтику своими руками. Я должен это сделать. Ради тех, кто погиб, доверяя мне и для тех, кто остался и ещё верит в меня.
Он положил руку на плечо сына, и Халид почувствовал, как она дрожит от усталости, но в ней же чувствовалась несгибаемая воля. Чтобы скрыть волнение отец обнял, прижал сына к себе перед тем, как озвучить своё решение.
– Я знаю, ты один мне поможешь, Халид. Не как врач. – Мансур отстранился и глядя в глаза объяснил. – Как мой сын. Как единственный человек, которому я могу доверять безгранично.
В эту минуту, в полумраке домашнего кабинета, заваленного бумагами с печатью, между ними вновь возникла та самая связь знакомая Халиду с детства. Это была связь отца и сына, связи крови и доверия, её не смогли разорвать никакие интриги. Они стояли на пороге войны, и Мансур, наконец, понял, кто его настоящий враг. Глава семьи был готов сражаться до конца.
Смерть Мансура Рияда повисла над особняком тяжёлым, удушающим саваном. Казалось, сами стены, видевшие его силу и решительность, впитали горечь внезапной тишины. Величественный дом, всегда бывший оплотом порядка и власти, теперь напоминал потухший маяк – холодный и безжизненный. В воздухе стоял запах увядших цветов, принесённых соболезнующими, и едкий аромат ладана, не в состоянии заглушить смрад смерти.
Для Абу Сайеда этой победы было мало. Уничтожение репутации и бизнеса Мансура было лишь первым актом его мести. Он жаждал абсолютного уничтожения всего рода Риядов, тотального и бесповоротного. Его ненависть, холодная и расчетливая, требовала финального аккорда – физического устранения самого Мансура. Без банального заказного убийства, а изощрённого спектакля, где палачом должен был выступить тот, кого покойный любил больше всего – его родной сын, Халид.