Белый шейх: путь мести - стр. 4
Алексей Иванович всегда составлял планы на годы вперёд, и сейчас все они трещали по швам. Антон опустился в кресло напротив, взял чёрного коня – свою любимую фигуру – и задумался. Шахматы были их особым языком общения, где каждый ход значил больше слов.
– Мы сегодня говорили о дзене. – Наконец сказал сын, ставя коня на е5. – О том, как остановить внутренний диалог перед ударом.
Отец усмехнулся, и в уголках его глаз собрались лучики мелких морщинок.
– Опять про эту восточную мудрость? – Отец постучал пальцами по столу, и золотое обручальное кольцо звякнуло о дерево. – Лучше бы подумал, куда поступать. Через неделю последний звонок, а ты всё в облаках.
В этот момент дверь на кухню приоткрылась, и в комнату вплыл аромат жареной картошки с луком. Ирина Матвеевна Белошеховская – женщина с мягкими чертами лица и тёплыми карими глазами – выглянула в гостиную.
– Мальчики, через пятнадцать минут ужин. – Русые волосы матери, собранные в небрежный пучок, слегка растрепались от кухонного жара.
Антон отложил шахматную фигуру и посмотрел в окно. Закат окрашивал крыши домов в багровый цвет, напоминая ему о сегодняшнем разговоре с Алексеем Васильевичем. Когда хозяйка дома пригласила своих мужчин к столу, Антон сбегал в свою комнату, чтобы сложить тетради. Выключив в комнате свет, он ополоснул руки и через минуту уже сидел на кухне на своём привычном месте
– Я уже решил. Пойду в армию. – Антон смог произнести фразу очень легко.
Тишина повисла тяжёлым покрывалом. Отец замер, потом резко поставил фарфоровую чашку с остатками чёрного кофе на стол. На полированной поверхности мгновенно появилось тёмное пятно. Тихий вечер в семье Белошеховских был нарушен твёрдым заявлением Антона. Столовый нож, разрезавший мясо замер в руке Георгия Николаевича, а Ирина Матвеевна подняла на сына испуганные глаза.
– Ты что, с ума сошёл?! – Отец резко выпрямился. – У тебя же впереди университет, военная кафедра! Можешь стать офицером без этого безумия!
– Не хочу отсиживаться, – Антон твёрдо сжал вилку. – Дед в сорок первом тоже мог остаться в тылу – инженером был, а пошёл добровольцем. Разве он мог пойти на конфликт со своей совестью?
– Тогда была война! – Алексей Иванович ударил кулаком по столу. – А сейчас… это чужая земля, чужая война! Я не хочу, чтобы моего сына в цинке привезли!
Ирина Матвеевна развернулась от плиты, бледная, будто из неё вытянули всю кровь. Женщина качнулась в сторону, чтобы не упасть от неожиданного заявления сына схватилась за тумбу, стоящую рядом с электрической плитой. Изо всех сил она постаралась удержать себя в равновесии, как в физическом, так и в психологическом смысле слова.
– Что за разговоры? – Мать дрожала, а руки автоматически потянулись к фартуку, вытирая несуществующие пятна.
– Твой сын собрался на войну. – Отец отодвинул тарелку и вилка со звоном полетела на пол.
– Антошка… – Мать схватилась за сердце – этот жест Антон запомнит навсегда. Она подошла к нему и схватила за плечи, её пальцы впились в мышцы. – Ты же умный мальчик. У тебя золотая медаль, тебя в любой институт возьмут. Зачем тебе это?
Антон почувствовал, как по его щекам разливается жар. Как объяснить, что институт для него – клетка? Что он не хочет проводить жизнь за чертежами, как отец, или считать чужие деньги, как мать? Что его душа требует, чего—то большего?