Белый шейх: путь мести - стр. 3
– Я.… слышу! – Они сидели в тишине пять минут. Потом десять. Антон начал различать биение своего сердца, движение крови в висках.
– Вот она – пустота. – Прошептал тренер. – Не отсутствие мыслей, а тишина между ними.
– Завтра приходи на час раньше. Покажу кое—что особенное. – Когда Антон уже собирался уходить, Алексей Васильевич остановил его у двери.
– Что именно? – Любопытство проснулось у Белошеховского.
– Как превратить страх в оружие. – В глазах тренера вспыхнул тот самый огонь. Такое Антон видел только в самых жёстких спаррингах. – Ты же знаешь, почему десантники синие береты носят?
– Нет. – Антон отрицательно покачал головой.
– Цвет неба. – Улыбнулся тренер. – Чтобы помнили, страх – это просто воздух под ногами. А падать мы умеем лучше всех.
Дверь закрылась, оставив Антона на темной лестнице с головой, полной новых вопросов. Он вдруг понял, что Алексей Васильевич учит их не столько драться, сколько… жить. Но по каким—то особым, своим правилам, где каждый принцип единоборств становился принципом существования.
На улице уже совсем стемнело. Антон глубоко вдохнул ночной воздух и зашагал домой, чувствуя, как в нём что-то изменилось. Незначительно, почти неуловимо – как смещение центра тяжести перед сложным ударом.
Антон вздохнул и ускорил шаг. Впереди его ждал дом, родители, незаконченная шахматная партия с отцом и неизбежный разговор о будущем. Сейчас он просто шел, чувствуя, как с каждым шагом усталость от тренировки превращается в приятную расслабленность, а мысли постепенно упорядочиваются, как фигуры на шахматной доске перед началом игры.
Квартира Белошеховских располагалась на третьем этаже пятиэтажки сталинской постройки – высокие потолки, дубовые двери с бронзовыми ручками, паркет, скрипящий в особом ритме на каждом знакомом шагу. Когда Антон открывал входную дверь, его всегда встречал особый запах домашнего уюта – смесь отцовского одеколона Шипр, материных пирогов и старой бумаги из отцовского кабинета.
Комната Антона была небольшой, но удивительно уютной. Над письменным столом висела полка с книгами – учебники по математике соседствовали с трактатами по восточным единоборствам, томиком Хайяма и потрёпанным "Тремя мушкетёрами". На стене – постер с Брюсом Ли и самодельная полка для медалей. Здесь несколько наград с городских соревнований по рукопашному бою аккуратно выстроились в ряд. Кровать всегда была застелена с армейской аккуратностью – этому научил Алексей Васильевич. На тумбочке – фотография: двенадцатилетний Антон с отцом на рыбалке, оба с довольными лицами и скромным уловом.
Отец сидел в гостиной в своём любимом кресле у окна – массивном, с высоко поднятой спинкой, обтянутом коричневой кожей. Георгий Николаевич Белошеховский в свои сорок пять выглядел моложе – только седина на висках и глубокие морщины у рта выдавали его возраст. Широкие плечи, прямая спина – сказывались годы работы у кульмана. Его крупные, исчерченные чернильными пятнами руки переставляли шахматные фигуры на доске из карельской берёзы – подарок коллег к юбилею.
– Ну что, чемпион? – Отец поднял глаза, и Антон заметил, как в них мелькнуло что-то тревожное. – Опять у Васильевича пропадал вместо того, чтобы готовиться к экзаменам? – Голос звучал ровно, но сын знал – за этим спокойствием скрывается беспокойство.