Белая ложь - стр. 15
Джексон вступил с ритмом, и сцена ожила.
Но Вероника – нет.
Она стояла, вцепившись в гриф гитары, и уставилась в темноту зрительного зала. Там, где свет прожекторов доходил до первого ряда кресел, сидел Элл Карсон, парень Ванессы, лениво жующий жвачку и просматривающий комикс. Его кроссовки стояли на бархатном подлокотнике – за такое в былые времена могли и выгнать.
И всё же Рони смотрела не на него.
На этом месте всегда сидела Клэр.
Чёткая, прямая, ухоженная, с записной книжкой на коленях, она никогда не пропускала репетиции. Даже если только что вернулась из библиотеки или с комитета по дисциплине. Она слушала музыку с такой сосредоточенностью. Когда ребята заканчивали номер, она хлопала, громко и гордо, как будто это был концерт на пять тысяч человек. Только теперь… кресло было занято не ей.
И внутри Рони что-то оборвалось.
Она должна была вступить. Сейчас. Дать первый аккорд. Но пальцы не шевелились.
Музыка стихла. Все обернулись. Джексон снял гитару, нахмурился.
– Рони? Всё в порядке?
Она отвела взгляд, дёрнула плечом.
– Я… просто… – голос дрогнул. – Подумала о Клэр.
В зале повисла тишина.
– Точно, вы же подруги… – пробормотал Карл, уставившись в пол. – Когда я нашёл ту повязку, у меня чуть сердце не остановилось.
Вероника молча положила гитару на футляр, что стоял рядом с аппаратурой. Джексон подошёл сзади и мягко коснулся её плеч, как будто хотел утешить. Но она дёрнулась, сбросив его руки, и быстрым шагом направилась за кулисы. Там, в тени, где не слышно было ни репетиций, ни слов сочувствия, Рони чувствовала себя в безопасности.
Позади раздался шелест – Ванесса что-то быстро прошептала Карлу.
За кулисами пахло пылью, краской и чуть-чуть сигаретами – здесь, у складированных декораций для будущей постановки «Ромео и Джульетты», Вероника знала каждый угол. Театральные костюмы висели на рельсах – роскошные бархатные плащи, старинные корсеты, воротники из фатина. На полу – свернутые ковры, ящики с реквизитом, деревянные мечи, сломанный веер и коробка с ненадёжной надписью «не трогать».
В углу стоял старый стул с облупившейся краской. Вероника часто приходила сюда – с сигаретой или без, когда не выдерживала давления. Когда нужно было быть одной. Точнее, не быть среди остальных.
Даже тут, в глубине закулисья, будто ощущался знакомый аромат – духи Poison. Клэр всегда пользовалась ими. Этот запах въелся в воздух «Хиллкреста» так же глубоко, как древесный лак в паркет Эллитных классов.
Она опустилась на корточки, прижалась спиной к ящику и замерла. В голове возникло то самое воспоминание – будто из вчерашнего дня, хотя с тех пор прошло чуть больше года.
Полтора года назад.
Слёзы текли по щекам, и Вероника не пыталась их остановить. Сначала ей казалось, что она одна. Потом услышала шорох ткани, чуть слышный – но Рони знала: это бархатный занавес. Кто-то прошёл. Тихо, уверенно. Потом – голос, знакомый до мурашек:
– Всё в порядке?
Клэр.
– К-как ты меня нашла? – Рони резко вскинула голову, вытерла щеку рукавом и отвернулась.
– Видела, как ты сюда побежала, – спокойно ответила Клэр. Она подошла ближе, сняла с плеча свой замшевый рюкзак, вытащила подушку с диванчика для реквизита и уселась прямо на пол, сложив ноги. Аккуратно отложила в сторону блокнот с заметками к балу, который уже тогда курировала. – Говори.