Барон с партийным билетом - стр. 17
Нашел я ее около русалочьего бассейна. Он был достаточно просторный, идеально круглый, с гранитной окантовкой и фонтаном в центре в виде бегемота, устремившего свою широкую морду вверх и извергающего высокую струю воды.
Таласса, присев на гранит, беззаботно беседовала с русалкой, по пояс высунувшейся из бассейна. Они обменивались фотографиями известных артистов и верещали, обсуждая новый фильм с каким-то своим кумиром.
Русалки. Вот же дожился… Да, были и такие здесь. В отличие от расхожих представлений, они вовсе не имели хвостов вместо ног. Девушки как девушки, в школьных водолазных костюмах со звездочками, означавшими, в каком классе они учатся.
– Как они вообще попали в школу? – спрашивал я Талассу, которая водила с ними дружбу.
– Ну, они же тоже подданные Империи Русского Мистериума, – смотрела она на меня, как на непонятливого. – Со всеми вытекающими обязанностями. И куда реже – правами.
Отношение к ним было еще хуже, чем к гоблинам. Так, ни рыба, ни мясо – русалка, одно слово. Они были мнительны и порой злопамятны. Знали, что их ненавидит большинство людей и отвечали тем же. Но Таласса прекрасно находила с ними общий язык. Вот и щебетали они, выкладывая друг другу свои простенькие девичьи тайны.
– Ива-ан, земноводный, – жеманно, по русалочьи растягивая слова, произнесла уже знакомая мне русалка Алиса. – Как твои важные дела?
Я относился к тем немногим людям, которых русалки не хотят утопить. Наверное, потому, что я сам никогда не желал им утонуть.
– Дела, как сажа бела, – улыбнулся я. – Но все идет свои путем.
– Тебя не донимают эти сухопутные мурены? – махнула она рукой в сторону толпившихся вокруг виконта аристо и прочих холуев.
– Боятся. Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути…
– Бронепоезд, – радостно хихикнула русалка. – Вот нравится мне – скажешь иногда такое, изысканное и непонятное. Я прямо веселюсь.
Она дала от избытка чувств ладонью по воде, обрызгав меня, и повернулась к подружке:
– Так у тебя есть фотография Грегори Пека?
– Только для тебя, – Таласса вытащила из школьной сумочки то, что просили.
– Ах ты моя рыбонька, – русалка послала орчанке воздушный поцелуй, взяла фотокарточку, отпечатанную на гибком и тонком материале, именуемом здесь пластиком, и нырнула в воду – поплыла хвастаться перед своим водоплавающим друзьям.
– А почему здесь нет ни одного русала? – спросил я.
– Русалы дики и необучаемы, – пояснила Таласса. – Русалки – другое дело. Они хорошие. И их все обижают. Это несправедливо.
– Ну они тоже обидеть могут.
– Еще как, – заверила моя орчанка.
Мы прошли на стену, полюбоваться городом. В это время над ним начинают подниматься аэростаты и воздушные шары городских служб – и это очень красиво.
Орчанка, глядя в даль, что-то совсем расклеилась и погрустнела.
– Тебя что-то гложет? – спросил я в очередной раз.
– Эти каникулы… Эти отъезды…
– Ну, каникулы. Вещь хорошая. Навестим своих. Отдохнём. Вернемся уже поздней осенью, с новыми силами.
– Ты уверен, что вернешься? – испытующе посмотрела на меня она.
– А что мне помешает? – удивился я, напоровшись на ее серьёзный и напряженный взгляд.
– Чувствую, будет перемена. Суровая перемена… Дай руку!
– Что?
– Покажи ладонь! – нервно потребовала она.
Я потянул свою ладонь, и она начала, как цыганка, водить указательным пальцем по моим линиям судьбы, что-то едва слышно напевать под нос. Потом резко отбросила мою руку и всхлипнула.