Барон с партийным билетом - стр. 18
– Ну ты что? – положил я ей руку на плечо.
– Нелегкая у тебя судьба. И странная. Пришло время испытаний. И, если ты справишься, то и свершений. Но учти, что смерть ходит за тобой с косой. Только на миг зазеваешься – и голова с плеч.
– А, – я только отмахнулся. – Бог не выдаст, свинья не съест. А ты, Таисса, горюй меньше.
– Меньше? – горько произнесла она. – А что мне остается делать?
– Думай больше.
– О чем?
– О мировой справедливости
Она отшатнулась в испуге, будто услышала что-то неожиданное и опасное. Отступила на шаг, оглядев меня с ног до головы. Задумалась. Я стоял неподвижно, чувствуя, что сейчас нельзя ее трогать.
Она кивнула, серьезно и сосредоточенно, на что-то решившись.
– Когда тебе будет плохо, и тебя обложат охотники, или просто потребуется участие и сочувствие, обратись к сёстрам.
– Каким сестрам? – не понял я.
– Сестры по духу. И по избранному пути…
– И что это за путь?
– Наш путь. Правильный путь.
– Правильный путь – лишь тот, кто ведет к справедливости. А этот мир несправедлив.
– Вот именно. Я чувствовала. Ты служишь справедливости!
Она вытащила из школьной сумки бумажку, вечным пером – здесь их называют шариковыми ручками, черканула в блокноте телефон.
– Когда тебе будет плохо, позвони на этот номер. И скажи, что от Утренней Звезды. Сестры помогут тебе. Дадут убежище. И найдут меня.
– Хорошо, – кивнул я.
– И вот еще запомни, что надо сказать, – после этого она произнесла набор слов. Отлично – это были пароль и отзыв.
– Спасибо, Таласса, – я поцеловал ее по-братски в щеку.
В груди поднялось ликование. Этот разговор дорогого стоил. Меня начала утомлять обыденность, предсказуемость и определенность школьного существования. Даже невероятный мир быстро становится скучным, если ты живешь в нем скучным ритмом. А тут я прямо носом почуял запах подполья. «Сестры», пароли. Мировая справедливость. Это как раз то, что мне нужно именно сейчас. Выход на оперативный простор!
И этот самый простор стал сам вторгаться ко мне. Этим же вечером, зайдя в свою скудную комнату, я понял, что там кто-то побывал. Притом тот, кто не хотел оставлять следов. Царская охранка в моем революционном прошлом называла это секретным обыском и практиковала часто.
Со времен подпольной работы была у меня полезная привычка оставлять в своем жилище так называемые сторожилки. Это может быть кусочек бумаги, волос, что-то совсем незаметное. Но при открытии двери или проходе через комнату не задеть его невозможно. Нет сторожилки – значит, в комнате были посторонние.
Сторожилки на двери не было. По правилам Филармонии без меня, или без моей просьбы, никто не смел зайти в комнату барона. Значит, зашли без спроса.
Враги? Что, игра начинается?..
Глава 8
Итак, что получается? Я попал в сферу чьего-то интереса? Или балуются мои недоброжелатели-соученики?
Кто же у меня все-таки был? Да еще вскрыл хоть нехитрый, но все же замок. Плохо пока я знаю этот мир. Тут же и жандармы есть. И какие-то колдовские конгломераты. И разные темные и свирепые враги человечества. И даже гномы-старообрядцы. Может, кто-то узнал, что я не тот, за кого себя выдаю? Меня начали подозревать, пытаются вывести на чистую воду?
Как быть?
Если тебе темно – включи свет. Надо только знать, где выключатель, и как дотянуться до него.
Со всем честным народом, который ошивался в общежитии, у меня сложились на редкость гладкие отношения. От дворян простолюдины старались держаться подальше, зная их спесь и дурной нрав. Я же общался со всеми душевно, никого не задирал и не унижал. Сказывался большой опыт партийной работы, в основе которого лежит убеждение, что каждый человек имеет право на то, чтобы к нему нашли его ключик. А «почти люди» часто гораздо больше походили на людей, чем спесивые аристо.