Бабка поневоле - стр. 15
На следующем снимке – статная, чернобровая красавица со строгим пробором и умным, спокойным взглядом. Студентка Зоя.
«Как в фильме „Кавказская пленница“ говорят – я была комсомолка, спортсменка и просто красавица! Занималась волейболом, училась хорошо. И веселилась тоже хорошо! – в её голосе послышались задорные нотки. – Танцы по субботам, стройотряды летом. В одном из них я и познакомилась с моим Сашей».
Я нашла в альбоме фотографию. На ней молодой, плечистый парень с открытым лицом и юная Зоя, прижавшаяся к его плечу. Они смотрели в кадр с такой безграничной верой в будущее, что у меня защемило сердце.
«Думаешь это была любовь с первого взгляда? Нет, она началась с уважения. Саша был старше, уже работал на заводе. Ухаживал красиво: то книгу редкую принесёт, то билеты в театр достанет. Расписались, когда я на последнем курсе была. Свадьбу справляли в общежитии, бутерброды с селедкой и капустные пироги. Бедненько, но это была лучшая свадьба на свете».
И снова старые фото: Зоя в простом платье и фате рядом с Сашей, а вокруг куча друзей. Даже на этих выцветших карточках видно, что они счастливы, что самое главное в их жизни не богатство, а эти друзья, романтика и будущее…
«После института я пришла на завод „Энергомаш“. Работала конструктором. Сначала надо мной, молодухой, некоторые старички посмеивались. Но я быстро доказала, что мои чертежи – самые точные, а расчёты – самые верные. Лет через десять меня уже уважали. Меня, Зою Воронову!»
Я смотрела на фото, где она, уже зрелая женщина, стояла у какого-то огромного станка с гордо поднятой головой. В её осанке читалась уверенность и сила.
«Мы хотели с Сашей детей, но, видимо, тяжелая работа в стройотряде сказалась на здоровье. Сын Серёжа родился, когда мне уже было тридцать лет, по тем меркам – почти старая первородка. – Она тихо вздохнула. – А через пять лет – Людочка. Вот тут и началась настоящая работа. Утром – на завод, вечером – домой, готовка, стирка, а машинок стиральных тогда не было, сама представляешь, как тяжело. И подгузников тоже не было. Как школа началась, по вечерам уроки с детьми. Саша мне помогал, конечно. Но основная нагрузка… знаешь, на ком держится.»
Я перелистывала страницы альбома. Вот она с двумя малышами на руках, с уставшей улыбкой. Вот семейное фото: супруг Александр, серьёзный мальчик Сергей и маленькая Люда с бантами.
«Только дети подросли, и тут бац – СССР развалился! Девяностые… – её голос стал тише. – Это отдельная история. Завод встал, зарплату не платили месяцами. Мы с Сашей выживали как могли. Он на стройке подрабатывал, я… я брала работу на дом, чертила что-то за копейки. Главное – детей на ноги поставить. Никогда не думала, что буду считать каждую копейку на еду. Но мы справились. Вместе».
«Потом дети выросли. Серёжа женился, уехал в Ленинград, по вашему Санкт-Петербург. У меня там двое внучат: Машенька и Ванюша. Я у них и была-то всего несколько раз, тоскую. Сережа, конечно, звонит и пишет, но ведь самой хочется с внучатами нянчиться. А Люда в нашем городе осталась. Замуж вышла, родила мне двух внучек-близняшек Анечку и Верочку. Все уже взрослые, тоже замуж выскочили, так что я уже прабабушка. А еще есть внучёк самый младший – Костя, ему сейчас двадцать, как тебе».
В альбоме пошли цветные фото малышей, внуков Зои Михайловны.