Бабка поневоле - стр. 14
Да, это было дольше, чем заказать пиццу. И грязнее. И сложнее. Но это было… настоящее.
– Ладно, – сказала я, доедая последнюю ложку. – Признаю твою правоту, о великий гуру кухонной экономии. Но в следующий раз, когда захочешь борщ, напомни мне купить резиновые перчатки. А то я руки теперь от свёклы не отмою неделю.
Отвалившись от стола я предложила.
– Мы с тобой отличная команда! Почему бы нам не открыть ресторан «Бабушка», где посетителям просто молча несут еду, а потом еще, укоряюще смотрят, пока все не съест, а на выходе будем втюхивать два тюка с едой и просить позвонить, когда доберутся домой.
В голове послышался довольный смех Михаловны. Сражение за ужин было выиграно. А я впервые почувствовала, что, возможно, быть «бабушкой» – это не только про болячки и очереди в поликлинику, но и про какую-то особую, уютную магию, которая превращает простые продукты в самое вкусное лекарство от тоски.
Глава 7. Архив Михаловны
Вечер. Я разбирала старый комод в спальне, пытаясь навести хоть какой-то «свой» порядок в этом музее чужой жизни. Михаловна не против, она вообще легко относится к своим вещам: «Зоюшка, тебе сейчас здесь жить, делай, как тебе удобно будет. Можешь вообще все выкинуть, кроме фотографий» И вот, на полках старого шкафа я наткнулась на большую картонную коробку. На ней было выведено аккуратным почерком: «Фото. Память».
– Михаловна, – позвала я мысленно, садясь на пол с коробкой на коленях. – Давай познакомимся поближе. А то живем вместе уже неделю, а я мало о тебе знаю. Расскажи мне о себе. Конечно, что посчитаешь нужным.
В голове повисла тихая, ностальгическая пауза.
«Да мне скрывать нечего. Могу и с самого начала рассказать? – проговорил голос. – Но, детка, это тебе не фильм на вечер, а целый сериал. Уснёшь на полпути».
– Ни за что! – заверила я, открывая крышку. – Я вся внимание. Начинай.
И она начала. А я, листая пожелтевшие фотографии, слушала. Это был не просто рассказ, а настоящее путешествие по жизни моей… подруги? Да, Михаловна уже была не просто старушка-соседка, а моя самая близкая подруга. Куда уж ближе?!
«Родилась я в сорок пятом, – послышался её ровный, спокойный голос. – Как раз после Великой Победы. И имя Зоя мне не случайно дали. Мальчиков тогда Викторами называли, победитель, значит. А Зоя – это „жизнь“ по-гречески. Но ты это уже и сама знаешь. Мама с папой были инженерами, начитанными очень. И мне эту любовь к книгам привили. Ну вот, время послевоенное, разруха. Так что детство моё – это карточки, очереди и армейские ботинки на три размера больше. Но мы не унывали! Нам страну восстанавливать надо, и мы на такие мелочи внимание не обращали. Радовались миру, верили в победу коммунизма и дружбу народов. Я таким активным октябренком была – это в начальных классах ребятишек так называли. Мы носили значки с юным Володей Ульяновым и старались быть правильными и ответственными советскими детьми. Потом пионерия. Хоть и хают то время, но было весело. Зарницы, летний пионерский лагерь, макулатуру и металлолом собирали. Тимуровцами все были. Знаешь таких?»
На первой фотографии была худая девочка с двумя косичками и огромными, серьёзными глазами.
«Закончила школу я на одни пятёрки. Мечтала быть учительницей, но папа сказал: „Инженер – это серьёзно. Страна восстанавливается, технари нужны“. Вот и пошла в политех. И не пожалела!»