Айр'Калет - стр. 28

Спросил я как бы случайно. Но слова повисли в воздухе, как тени на стенах. Легко, но тревожно. Я не ждал ответа. Обычно такие разговоры просто гаснут, или в молчании, или в насмешке. Но Лоринтар кивнул себе под нос и произнёс негромко:

– Хранили бы вы свои истории, знали бы.

Он замолчал. Я подумал, что на этом всё. Но спустя несколько мгновений, он продолжил. И голос его стал другим. Тише, но весомее.

– Если говорить кратко, то орки действительно были сильны. Не просто дикие племена. Они шли ордами. Сметали всё. Их маги были жестоки, их вожди безумны и умны. Мы долго сражались с ними. И в конце… мы сделали то, что было нужно. Мой народ поработил их. Это было более десяти тысяч лет назад. Мы изменили их… с помощью магии. Сломали. Переписали. Сделали их проще, глупее. Слабее. Они остались зверями. Их магия исчезла. Разум – притуплён. Сейчас они просто ходячие инстинкты. Просто животные с дубинами, что живут в грязи и кличут друг друга хрипами.

Я долго молчал. Дым в трубке почти угас, но я и не подумал его подновить. В голове крутились обрывки его слов. А именно, как он это сказал. Без гордости. Без сожаления. Просто… как о факте. И снова как сказочник…

Я усмехнулся, с лёгкой иронией подбросив:

– Ну, если так, то выходит, тёмных эльфов стоит благодарить. Не презирать, как карликов из подземелий, а чествовать. Мир ведь обязан вам своей безопасностью?

Он не ответил. Не бросил колкости в ответ, не усмехнулся. Только чуть поторопил коня.

Я смотрел ему в спину и подумал, что, возможно, задел что-то. Что, быть может, это не гордость была в его словах, а… боль. Память. Или же вина. Кто знает, что чувствует народ, способный сотворить такое? И что чувствует тот, кто несёт за собой их прошлое?

Я затянулся снова, выдохнул в небо и откинулся назад. Мир, подумал я, полон теней. Но одни скрываются в лесах… а другие – в памяти.

Дорога к Бримуру всё тянулась. Временами она казалась живой, петляла, извивалась между холмами и зарослями, и не хотела пускать нас туда, куда мы направлялись. Утро сменялось полуднем, полдень серыми сумерками.

Первые дни шли сквозь прибрежные холмы. Ландшафт был мягкий, почти уютный. Ветер тут был солёный, с привкусом моря, и пах мхом. Птицы кричали с обрывов, где гнездились, отчего мне казалось, что они бранят друг друга. Мы с Лоринтаром почти не разговаривали. После того разговора об орках повисло молчание, которое не требовало извинений. Мы оба просто приняли его, как часть пути.

Потом холмы исчезли, земля стала плоской. Трава здесь росла рыжая, как выжженная. Воздух стал суше. Далеко, по обе стороны от тракта, стояли редкие искривлённые деревья. Мы встретили караван с торговцами. Лоринтар молча обогнал их, не пожелав даже обменяться вежливым кивком. Я поздоровался, из вежливости. Старые привычки не умирают. Один из торговцев поглядел на Лоринтара с опаской, и они быстро скрылись за нами, не желая делить дорогу.

На четвёртый день небо потемнело. Пыльная буря пришла с юга. Она не была злой, но и доброй не назовёшь. Ветер нёс песок и тонкий белый прах, от которого першило в горле. Мы натянули капюшоны, шли, пригнув головы. Я и Гаррик кашляли, бранились, плевались пылью. Лоринтар не проронил ни слова, только двигался вперёд. В тот вечер мы вошли в заброшенное святилище старого бога, имя которого стерлось с табличек. Плоские камни, обросшие мхом, и трещины, куда могла влезть рука. Там мы и заночевали.