Айр'Калет - стр. 30

Мы остались ждать у ворот, где ветер гонял пыль по камням.

Я склонился в седле ближе к Лоринтару, что на удивление спокойно сидел в седле. На его лице не дрогнул ни один мускул, даже взгляд не стал тяжелее, не стал злее. Он просто был. Такой же чужой, как и эти камни, и такой же древний. Я хмыкнул, выдувая кольцо дыма из трубки, и бросил:

– Не пойму, ты всегда такой душка при первом знакомстве, или только с людьми работаешь над образом? Им ещё повезло, что ты улыбаться не стал. Половина бы умерла на месте.

Никакой реакции. Ни полусмешка, ни усмешки, ни даже лёгкого вздоха. Он стоял неподвижно, как статуя, которую кто-то по ошибке приволок из зала предков.

– Ну да… – добавил я себе под нос. – именно это я и ожидал.

Время тянулось, как размоченная верёвка. Где-то наверху каркала ворона. Один из стражников начал что-то ковырять в щели между плитами копьём. Видимо, скучал. Гаррик, тем временем, перебирал в голове, судя по лицу, что именно стоит сказать коменданту.

Минут через десять стражник вернулся. Подошёл к командиру, прошептал ему что-то, тот кивнул и повернулся к нам:

– Проезжайте. Комендант ждёт. Только без фокусов, ясно? – это было скорее в сторону Лоринтара, чем к нам.

Мы тронулись с места, и тяжёлые ворота скрипнули медленно открываясь. Воздух за ними был ещё прохладней. Камни под копытами отдавали глухим эхом. Я посмотрел вверх, башни крепости поднимались к небу. В Бримуре не было места для надежды. Только долг. И что-то старое, забытое… что может проснуться, если к нему прикасаться слишком близко.

Мы въехали внутрь Бримура под приглушённый гул цепей и скрип железа. Ворота за нашей спиной медленно смыкались, отсекая нас от равнин и вольного ветра. Здесь воздух был иным. Сухим, пыльным, насыщенным запахом старого дерева, металла и масла. Шум шагов, голосов, звон оружия, всё это смешивалось в единый фон. Бримур жил, и жил сурово. Он был не просто форпостом, он был рыцарем войны, цепким узлом обороны в этих землях, стеной, что уже не раз останавливала натиск северных степей. Башни здесь не были декоративными. С каждой можно было держать оборону, их баллисты и арбалеты стояли заряженными. Каменные казармы тянулись вдоль внутренней стены. На плацу тренировались новобранцы, броня звенела, как злобный звонок, и тут не было криков или ругани, лишь чёткие команды и удары стали о дерево.

Но при всём своём угрюмом воинственном духе Бримур не был оторван от мира. У дальней стены виднелся рынок. Небольшой, но живой, с палатками и лотками, где торговцы, прикатившие сюда на вьючных мулах, предлагали оружие, снадобья, шкуры, редкую провизию. Здесь же размещался трактир, и не один, а два: один попроще, для пьяных солдат, другой чуть повыше, для офицеров, купцов и случайных искателей удачи вроде нас. Над входом того, что был поприличней, красовалась вывеска в виде щита с вырезанным на нём кубком – "Щит и чарка".

Дорога до конюшни пролегала мимо всего этого, и мы не плелись – двигались бодро, уверенно, особенно после недавней напряжённой сцены у ворот. Гаррик ехал чуть впереди, отдавая короткие, почти незаметные сигналы стражникам. Те узнавали его и кивали. Он был здесь своим, видно по взглядам, уважают. Прошли мимо кованых дверей арсенала, из которых доносился грохот железа, оружейники трудились. Возле кузни чернели полосы гари, а один кузнец, весь в саже, снял перчатку и поприветствовал Гаррика кулаком к сердцу. Тут всё было по делу. Бримур не место для поэзии.