Аркус. Некромант Зот - стр. 14
– Понимаю теперь, почему здесь так пусто. Сколько возьмешь с меня за десять унций табака?
– Нисколько. Нет табака.
– Как нету? Я отсюда чую, как от тебя куревом несет. И у твоего застольного жильца окурки под ногами валяются. А на улице дед…
– Ты еще вспомни, что у некроманта Зота табак есть, – прервал его трактирщик. – Не продаем мы чужакам табак, потому и хватает деду на самокрутки.
– Что вы тут еще не продаете чужим? Хлеб? Или воду из ваших колодцев пить нельзя? Что за тварь садистская установила такие законы?
– Есть гречка и курица, вода и пиво.
– В задницу себе засунь эту гречку, и пивом залей. Что за порядки такие? Табака жалко?
– В чужой монастырь, как говорится… – состроив многозначительную морду, ответил трактирщик.
В голове рождались слова, словосочетания и целые предложения отборных ругательств. Когда торговец еще и усмехнулся, Фамис был готов выдавать проклятья целыми абзацами, но вместо этого привел последний логичный довод:
– Ты же предприниматель, деньги на торговле хапаешь, так чего от дохода отказываешься? Я ж не за даром прошу. Серебро у меня. Я бы и бумагу у тебя купил, и комнату на ночь снял.
Трактирщик молчал.
– Курица хоть свежая, не отравленная? – с горькой усмешкой спросил Фамис.
– Как для себя готовил, – ответил торговец.
– Некоторые такое дерьмо жрут, что это не показатель. Ладно, тащи. И пива две кружки.
После еды и пива курить захотелось чудовищно. Фамис, не благодаря трактирщика, вышел на улицу. Овса для Ржавого он решил купить у другого жителя.
У пятого дома мужик украдкой угостил Фамиса самокруткой. Сработал древний завет курильщиков: человека видишь впервые, а табачком поделиться обязан.
– Слушай, дружище, купи для меня табака! Я тебя отблагодарю, не обижу.
– Если этот хрен узнает, – мужик кивнул в сторону постоялого двора, – я потом сам без курева сидеть буду.
Фамис сцепил зубы и покачал головой. Ненависть перехлестывалась через край. Фамис присел на скамью около колодца и мысленно произнес единственное заклинание, которое у него выходило. Подушечка указательного пальца на мгновение превратилась в красный уголек.
Прикурив от пальца, Фамис сделал глубокую затяжку, и выдохнул прямо в морду Ржавому. Оба улыбнулись, как умели, показав миру желтые зубы. Первая затяжка после долгого воздержания, это как глоток чистого свежего грозового воздуха после вони застарелого сортира.
– Знаешь что, Ржавый? Обчистим мы этого ублюдка, – выпустив последнее облачко сизого дыма, заявил Фамис. – Так что разогревай копыта, прочищай легкие, километров десять придется поголопировать. Мало ли.
Если б Ржавый умел говорить, он сказал бы, что быстрее до другой деревни доскакать, чем здесь в воришек играть. Но Фамис шел на принцип. Торговец его обидел. А за обиды он привык мстить. Причем с выгодой для себя.
Дожились, думал Фамис, табак толкает на кражу. Говорила мама, не становись наркоманом. Мол, любая зависимость – слабость. Ну а если нет зависимостей, то на хрена ж, спрашивается, вообще жить? Не хотелось бы спать и жрать, курить, путешествовать и болтать, вот бы свободы у человека было. Аж тошно. Ложись и помирай. Свободный.
Но мы с Ржавым зависимые по самые уши. Так что жди, торговец хренов, убыток. Еще сам чужаком в другую деревню за куревом поедешь – мысленно обещал Фамис.