Анна Павлова и священный рубин - стр. 15
– Я не знаю, что искали. Все мои украшения рассыпаны по полу в спальне, – глядя милиционеру в глаза, максимально убедительно ответила Ирина.
Милиционер, глядя на эту расфуфыренную, избалованную дамочку, ни слову не верил. И в общем, с удовольствием бы плюнул на все и расследовать дело не стал бы, если бы не «бы». Едва не погибла женщина. Мальчонка чудом уцелел: не гуляй он на улице, неизвестно, как бы все обернулось. А потому придется эту фифу дожимать.
– И все же, гражданочка, подумайте… – Договорить он не успел: на кухню вбежал, обливаясь потом, красный от волнения, нервный, упитанный товарищ в сером плаще с толстым портфелем.
– Я только что узнал… Мне только что сообщили… Что с Верой? – с трудом переводя дыхание, бормотал вновь прибывший, привалившись к косяку кухни.
– Она жива, ее в больницу увезли, – вскакивая с табуретки, проговорила Ирина. – Зюся, ты весь мокрый, тебя продует, снимай пальто. Ты что, по лестнице бежал? Тебе же с сердцем плохо будет! – суетилась она, обтирая мужу потный лоб платочком. Обычно Ирина так себя не вела, но под пристальным взглядом милиционера рада была изобразить заботливую жену. – Это мой муж Зиновий Яковлевич, – обращаясь к милиционеру, представила она.
– Говорят… нас… ограбили? Мои бумаги… стол? – Пыхтя и отодвигая в сторону жену, Зиновий Яковлевич протянул руку к милиционеру.
– По свидетельству вашей супруги, в доме ничего не пропало, но вот насчет бумаг советую проверить немедленно. – Милиционер нахмурился. Дело начинало скверно пахнуть.
С трудом оторвавшись от косяка, Зиновий Яковлевич поспешил в кабинет.
– Боже мой! Боже мой! Что же это за безобразие? – Он скинул плащ и шляпу на пол и, упав на колени, принялся рыться в бумагах. – Чернилами все залито! – причитал он. – Ох, это все мусор, это тоже не надо, речь моя где? В папочке лежала, в серенькой, на тесемочки была завязана! Неделю работал, в понедельник заседание, мне выступать! Цифры, графики!
– Скажите, товарищ, вы что же, дома секретные документы хранили? – наблюдая за ползающим по полу хозяином квартиры, поинтересовался милиционер.
– Да что вы! Что вы! Как можно! – выпрямляясь, с возмущением спросил Зиновий Яковлевич. – Никогда! Ни при каких обстоятельствах! Эта речь приурочена ко дню рождения Ленина – об успехах нашей страны, и вообще. Мне поручили доклад, это очень почетно и ответственно! Я сутками над ним трудился, даже домой брал, чтобы поработать. И вот что вышло! – Он жалобно всхлипнул и снова принялся шарить по полу.
– А вы что же ему не поможете? – обратился к стоящей в дверях Ирине милиционер.
Ирина недоуменно взглянула на него, потом на пол. Ползать по полу среди бумаг и разлитых чернил она совершенно не собиралась и вообще была поглощена мыслями о том, как им теперь жить в этой разрухе? Кто все это уберет и что делать, пока не выздоровеет Вера? Хоть из дома уезжай! Но, как назло, в театре никаких гастролей не предвидится. Что делать?
– Гражданочка?
– Ах да. Я боюсь, что только помешаю, – спохватилась Ирина.
– Нашел! Цела. Слава тебе господи! – Поднимаясь с пола, Зиновий Яковлевич счастливо потрясал папкой. – Чистенькая. А вот письменный прибор, кажется, разбился, и чернила все вылились… О, перо мое любимое… – разглядывая зажатое в руке перо, бормотал Зиновий Яковлевич. – Ириша, надо бы здесь все прибрать. Бювар мой запачкался – хорошо бы отмыть, а я сейчас быстренько переоденусь и снова на службу.