Анна Павлова и священный рубин - стр. 14
– Гражданочка, давайте поспокойнее. Родственница ваша жива, – сердито прокашлялся строгий милиционер. Истеричные дамочки его раздражали, особенно вот такие, буржуйские пережитки. Накрашенная, завитая, духами вся квартира пропахла. Фу. Разве так советские трудящиеся женщины выглядеть должны? Еще и истерики будет закатывать.
Поймав его недовольный взгляд, Ирина еще пару раз шмыгнула носом, но все же в руки себя взяла и истерику устраивать не стала.
– Дальше что было? – одобрительно кивнул милиционер.
– Дальше я выскочила из квартиры и стала звать на помощь.
– В квартиру не заходили, комнаты не осматривали? – уточнил милиционер.
– Нет. Страшно было. Я же думала, что Вера… – Ирина снова хотела было всплакнуть, но, поймав неодобрительный взгляд милиционера, передумала. – Ну, в общем, убита.
– Ясно. Тогда пройдите осмотрите квартиру и скажите, что пропало, – устало потирая лицо, распорядился милиционер. Вся квартира была перевернута вверх дном. Вспороты подушки, матрасы и одеяла, вытряхнуто на пол содержимое шкафов и комодов. В кабинете у Зиновия Яковлевича вытряхнули содержимое всех ящиков, разбили вазочки и фарфоровые статуэтки.
– Ужас! Ужас! – оглядывая разгромленную квартиру, причитала Ирина. – Варвары!
В спальне среди прочего барахла валялась раскрытая шкатулка с Ириниными безделушками.
Милиционер поднял с пола золотые сережки и кольцо.
– Интере-есно, – протянул он.
– Что вам интересно? Что тут вообще может быть интересного? На чем мы теперь спать будем? Как тут вообще жить можно? Ужас! А Толик? Толик где? – вдруг вспомнила Ирина, увидев валяющегося на полу разорванного в клочья медвежонка.
– Какой еще Толик? – оживился милиционер.
– Толик, сын!
Милиционер взглянул на медвежонка, на Ирину и, посуровев, уточнил:
– Сколько лет? Он должен был быть дома?
– Восемь, ну, в общем, наверное… – пробормотала Ирина. – Дело в том, что я в это время редко бываю дома, обычно они с Верой… – торопливо оправдывалась она. – Может, он у приятеля или на улице…
Но милиционер уже выбежал из комнаты.
– Срочно найдите ребенка! Анатолий Тутышев, восьми лет, – отдал он приказ молоденькому коллеге, дежурившему в дверях квартиры.
– Вот он, нашелся! – улыбаясь, сообщил милиционер, ведя за руку встревоженного, сверкающего любопытными глазами Толика. – В коридоре с приятелями толкался, его наши ребята в квартиру не пускали.
– Толик, сыночек! – бросилась к нему Ирина. – Где ты был?
– Во дворе гулял с Мишкой. А что с тетей Верой? Где она? – дрожащим голосом спросил мальчик, глядя на темное пятно на полу.
– В больнице тетя, с ней все будет хорошо, так доктор сказал, – твердо ответил милиционер. – И вообще все будет хорошо. Мы у вашего подъезда постового поставим.
Толика отправили к соседям в сопровождении молоденького милиционера, а Ирину опять проводили на кухню.
– Итак, гражданка Тутышева, что именно искали в вашей квартире?
– Я не Тутышева, я Лукина. Это моя девичья фамилия, я ее не меняла, – кокетливо пояснила Ирина.
– Хорошо, Лукина. Так что же здесь искали?
Ирина уже и сама поняла, что к ним не просто вор залез и искали не деньги и не ценности, а совершенно определенную ценность, ее подвеску, точнее, подвеску Анны Павловой. Эту подвеску Ирина несколько лет назад отдавала в чистку ювелиру, и тот, немного поколдовав над драгоценностью, сделал так, что при желании ее можно было превращать в две отдельные вещи: из цепочки получался браслет, а подвеску можно было носить как брошь. Иногда Ирина надевала их вместе, как комплект, иногда по отдельности. Но брошь только в самых торжественных случаях и только в сопровождении мужа. Хранила она ее в тайнике под половицей, а половица была прижата ножкой кровати, и сейчас, сидя на кухне, Ирина боролась с желанием немедленно отодвинуть кровать и проверить тайник.