Ангел для Нерона. Дочь зари - стр. 31
Октавия проснулась. Казалось, что существо с крыльями до сих пор здесь. Но ее глаза обнаружили только окровавленный нож, как в лавке мясника.
Память о содеянном постепенно возвращалось. Недаром ее прозвали безумной. Только сумасшедшая могла совершить такой поступок. Ну, если задуматься, то такое мог сделать еще и человек, настолько отчаявшийся в поисках избавления от мук, что ему уже все равно, на что решиться.
Жертва оказалась принесенной зря. Боль не прошла. Даже во сне, когда обжигающая маска вспорхнула ей на лицо, боль была невыносимо сильной. Что ж, теперь она изувечена. Ну и пусть, бродяжке не за чем быть красивой.
Ее взгляд случайно упал в чашу с водой, забытую здесь Петром. Странно, в воде отражалась прежняя Октавия с золотистыми кудрями и нежной кожей, на фоне которой блекло выделялись светлые брови и ресницы. Никакой кровавой маски с содранной до мяса кожей в воде не отразилось.
Девушка поднесла руку к саднящему болью лицу. Оно только болело так, будто было срезано. На ощупь кожа была гладкой и мягкой, и самое главное, не порезанной.
Октавия ощутила, как ухнуло в груди сердце. Как такое может быть: нож на полу в ее крови, а ран не осталось. Разве срезанное до мяса лицо может за ночь отрасти назад?
Общество волхва
Акте приходила сюда редко, но ей всегда были рады. Здесь ее почитали, имея очень мало понятия о том, кто же она в действительности есть. Люди, которые входили в это сообщество, не были так бедны, как христианские секты, потому что брали деньги за чудеса, которые совершали. Жаль, что все их чудотворения имели свойство быстро кончаться и оборачиваться большим несчастьем. Вот и сейчас, к предводителю сообщества явилась женщина, которую он некогда излечил от слепоты одним прикосновением рук. Зрение с тех пор у нее не отнялось, но глаза начали слезиться кровью, и полностью отсохла правая рука.
Акте пренебрежительно смотрела, как глава общества бессмысленно суетиться перед бывшей богатой клиенткой. Недуг, появившийся после чудотворения, обычно не удавалось исцелить. Но Симон-волхв никогда не сдавался. Акте медленно шла к нему через подземный зал, а члены его общества раболепно кланялись ей, падали на колени, спешили поцеловать край ее одежды или даже след ее стопы на полу. Эти люди начали молиться на нее с тех пор, как она пришла сюда впервые и продемонстрировала немного своих способностей.
Волшебство было тем, что здесь истово почитали. Акте помнила, как заметила Симона впервые на вечерней площади, где он совершал незначительные мелкие чудеса с той же легкостью, с которой обычно показывают фокусы. Но это были не трюки. Акте видела, как он пытается из ничего создать огонь, и ему это удается. Он мог прикосновением руки снять с человеческой кожи сыпь, мог восстановить искалеченные конечности людей или сделать так, чтобы отрубленные пальцы отрасли. Правда, отрастая, они спустя небольшой срок становились похожи на нечто чудовищное, живущие само по себе, вопреки воле своего владельца. Вся помощь Симона в итоге оборачивалась некой жутью. Тем не менее, люди стекались к нему. Он был популярен, и в отличие от христианских чудотворцев брал деньги за свои чудеса. Акте даже думала, что Симон-волх, был зачат кем-то из ее падших ангелов. Случалось, что они насиловали смертных женщин, юношей, детей. Иногда на свет появлялись плоды такого слияния, настолько же противоестественные, насколько и оно. Симон был тому ярким примером.