Ангарский маньяк. Двойная жизнь «хорошего человека» - стр. 23
– Что с нее взять? На трассе стояла в последние три года, – пожал плечами напарник Попкова, разглядывая то, во что превратили тело девушки.
Таких случаев за последний год было уже несколько. Девушки с пониженной социальной ответственностью пользовались спросом у недавно освободившихся из близлежащих колоний мужчин и разного рода криминальных элементов. Такие барышни редко обладали покладистым характером, а их клиенты легко выходили из себя.
– А нам что? Прожила как захотела, а почему теперь с ней мы должны возиться? Убийцу искать, протоколы составлять? А если найдем кого-то, то поедет парень почем зря, из-за того, что какая-то девка прожила жизнь, какую захотела? – вспылил Попков.
– Не факт, что так уж сильно и хотела, – хмыкнул напарник Михаила и закурил очередную сигарету.
– Не стой она на дороге, не стали б ее и насиловать, – поддакнул приехавший на место преступления следователь.
Такие выезды уже давно перестали быть в Ангарске редкостью. Город оставался все таким же тихим, немного чопорным и провинциальным. Черный циферблат на здании почтамта все так же отмерял время, хотя создатель его уже ушел в мир иной, оставив свой музей тихо умирать в пыли веков. По вечерам здесь все так же было очень тихо. Редкий турист, оказавшись в девять вечера в центре города, был буквально оглушен тишиной. Шумно бывало лишь в немногочисленных полулегальных кафе, где постоянно с размахом отмечали то возвращение из армии, то выход из колонии. Михаилу казалось, что таких мест в Ангарске становится все больше. Поэтому он предпочитал при любой возможности выехать из города на рыбалку или просто на шашлыки. Дома его ждала беременная Лена, все такая же очаровательная, идеал красоты и чистоты, как хотелось думать Михаилу. Он никогда не испытывал к ней страсти – их отношения всегда были ровными, спокойными и даже прохладными. Лишь однажды, когда Михаил предложил ей выйти замуж, в нем загорелось что-то вроде азарта. Так хотелось отомстить Марине, уесть ее мужа, обогнать всех и получить в награду Лену, что в этом определенно был какой-то элемент страсти. В первый же день после свадьбы все это растворилось в бесконечном списке домашних дел, который принято называть супружеской жизнью. Все чаще Михаил вспоминал Марину, которая, кажется, и не поняла, что растоптала его чувства. В голову лезли воспоминания о ее бесконечных просьбах помочь, радостных повизгиваниях при получении подарков и пунцовом румянце на лице, которым она заливалась, желая показаться особенно милой.
С рождением дочери все стало совсем печально. Зарплату задерживали, вещи для ребенка в Ангарске 1989 года купить было совершенно негде. Нужно было искать возможности подзаработать, и Михаил понятия не имел, как это сделать. Он привык приходить на работу, изображать трудовую активность, изыскивать способ уйти пораньше, чтобы поскорее оказаться в прокуренном салоне своей машины. Но теперь никто особенно не интересовался, как он изображает активность. На работе все были заняты в основном обсуждением того, где можно подработать и как можно заработать. Эти разговоры велись очень тихо и только при своих, но мысли о возможности найти подработку ни на секунду не покидали сотрудников отделения. Лена буквально умирала дома наедине с вечно плачущим ребенком. Казалось, младенец буквально высасывает из нее жизнь. Когда девочке исполнилось десять месяцев, молодая жена Михаила напоминала бесплотную серую тень. При любой возможности она искала повод выйти на улицу, пока Михаил был дома, но часто у нее даже на это не оставалось сил. Как только удалось пристроить дочку в ясли, Лена устроилась на работу.