Амуртэя. Эпос любовных происшествий - стр. 9

Одежда – многослойная, как его душа. Черный бархат, серый шелк, серебристая вышивка. Не наряд, а доспехи. На плечах – полупрозрачная накидка, колышущаяся без ветра. Она напоминает мне о том, что он – не из этого мира. Или, точнее, он больше, чем просто Жнец любви.

Он говорит мало. Его молчание – не пустота, а концентрация. Каждое слово – как камень, брошенный в озеро: от него идут круги, которые не утихают долго. Когда он смотрит в глаза, это похоже на удар молнии: коротко, ярко, незабываемо.

Я вижу в нем парадокс: хрупкость, которая не ломается; тишину, которая звучит громче криков; красоту, которая ранит, потому что слишком настоящая.

Он – темный ангел, забывший, что он ангел. Его красота – не украшение, а броня. Его молчание – не слабость, а сила, собранная в кулак.

И знаете, что самое важное? В нем есть надежда. Не наивная вера, а твердое знание: даже если мир рушится, можно собрать его заново – по осколкам, по словам, по взглядам.

Я верю в него. Верю, что он найдет путь не только для себя, но и для Элиссы. Потому что Каэль – это тот, кто умеет видеть свет даже в самой глубокой тени. И если кто‑то способен пройти через пламя Амуртэи и остаться собой, то это он.

Я сама это начала.

Не ждала, пока кто‑то осмелится. Не проверяла, кто первым нарушит правила Амуртэи.

Я решила – и выбрала.

Дамиан.

Почему он? Возможно, потому, что в его взгляде никогда не было подобострастия. Ни тени раболепного восхищения, как у других. Он не молился мне – он спорил со мной. И в этом была своя священная дерзость.

Дамиан требовал. И это пробудило во мне любопытство – почти богохульное.

«Что, если стать просто женщиной – хотя бы на одну ночь?»

Так родилась идея испытания. Испытания их – и меня самой.

Я пришла к зеркальному озеру в час, когда отражения становятся правдивее слов. Знала: он появится.

Он вышел из тени – не спеша, будто знал, что я жду. Остановился в шаге от меня. В глазах – ни вопроса, ни просьбы. Только вызов.

– Ты хотела меня видеть, – сказал он, не здороваясь.

Я улыбнулась. Не ответила. Лишь сделала полшага назад, открывая путь к беседке, где лианы светились, как застывшие молнии. Этого хватило.

Приблизившись, он отметил:

– Ты дрожишь. – Его шепот обволок меня, как дым. – Но не от страха. Ты боишься не меня – ты боишься того, что можешь почувствовать.

Его пальцы коснулись моего запястья – легко, почти невесомо. Но в этом касании была такая сосредоточенная сила, что по коже пробежали искры. Я не отстранилась. Это стало первым знаком.

– Мне не нужно видеть твой голодный взгляд, – произнес он. – Я слышу твое желание. Ты хоть понимаешь, чего именно просишь?

Я шагнула ближе. Воздух между нами сгустился, как перед грозой.

– Знаю.

Он продолжил – каждое слово, как прикосновение:

– Я скажу тебе правду: я хочу тебя. Всю. Без остатка. И я знаю – ты тоже хочешь. – В его голосе не было мольбы. Только уверенность. И это опьяняло. – Ты хочешь грубость?

– Я хочу, чтобы ты показал, что это значит.

Тишина. Тяжелая, как свинец. Потом – его смех. Низкий, опасный, пробирающий до костей.

– Хорошо. Тогда я не спрашиваю позволения.

Я стояла, не двигаясь, чувствуя, как внутри разгорается огонь – не от страсти, а от вызова.

Его пальцы сомкнулись на моем запястье – не нежно, не осторожно.