Амуртэя. Эпос любовных происшествий - стр. 5
И тут незнакомец сделал шаг вперед, схватил ее за руку и уже тянулся губами к ее коже.
– Стоять! – вырвалось у меня. – А ну отошел от нее!
Он разомкнул пальцы, медленно повернулся ко мне. В его глазах вспыхнул нескрываемый интерес, смешанный с вызовом.
– Кто ты такой, чтобы вмешиваться? – произнес он, слегка склонив голову.
Я шагнул ближе, чувствуя, как в груди разгорается незнакомое прежде пламя – чистое, незамутненное воспоминаниями о прошлых поражениях. Вееро лишил меня части памяти, и теперь каждое чувство казалось первозданным, острым, как лезвие.
– Тот, кто не позволит тебе обмануть ее, – ответил я, выдерживая его взгляд.
Элисса молчала, но в ее глазах читалось любопытство. Она переводила взгляд с меня на незнакомца, словно оценивала, взвешивала.
– Обмануть? – он усмехнулся, и шрам на его лице исказился, придав улыбке зловещий оттенок. – Я лишь предлагаю ей то, чего она жаждет. Разве не видишь? Она – хранительница утраченных слов, а я – тот, кто вернет им голос.
– Она не нуждается в том, чтобы кто‑то говорил за нее, – возразил я. – Ее голос итак звучит громче всех.
Элисса слегка приподняла бровь, будто удивляясь моей дерзости. А может, ей было приятно услышать это?
– Громче всех? – незнакомец рассмеялся. – Тогда почему она молчит? Почему позволяет нам спорить за ее внимание?
Я не ответил. Вместо этого шагнул к Элиссе, не отводя взгляда от ее глаз. В них плескалось нечто неуловимое – то ли вызов, то ли ожидание.
– Потому что она выбирает, – тихо сказал я. – И выбор ее будет истинным.
На мгновение воцарилась тишина. Только ветер, пробирающийся сквозь арки Амуртэи, шелестел, словно перелистывал страницы невидимых писем.
Элисса улыбнулась – на этот раз по‑настоящему, без кокетства. И в этой улыбке было больше, чем просто благосклонность. В ней читалось обещание.
– Ты смел, это похвально, – раздался голос незнакомца. Он сделал шаг вперед, протягивая руку. – Меня зовут Дамиан. А тебя?
Я посмотрел на его ладонь, затем снова в глаза.
– Каэль.
Дамиан усмехнулся, но руку не отвел.
– Значит, Каэль. Посмотрим, кто из нас сумеет услышать ее настоящий голос.
В тот самый миг, когда Дамиан еще держал руку протянутой, а между мной и им повисла немая схватка взглядов, пространство вокруг дрогнуло. Воздух сгустился, будто перед грозой, и из мерцающей дымки выступил новый соперник.
Он двигался так, словно пространство само расступалось перед ним. Пепельно‑русые волосы отливали серебром в свете Амуртэи, а осанка выдавала в нем благородного льва – величественного, уверенного, привыкшего к восхищенным взглядам. Но взгляд… Взгляд хищной кошки – острый, пронизывающий, будто он видел не только внешность, но и самые темные уголки души.
Его пиджак был небрежно расстегнут, бесстыдно обнажая тренированный торс, словно вызов всем условностям. На шее – массивная цепь, тяжелая и блестящая, будто не украшение, а оковы, кричащие: «Я узник своих чувств к тебе».
Он не стал медлить с приветствиями. Шагнул прямо к Элиссе, игнорируя нас с Дамианом, и произнес голосом, в котором смешались бархатная убежденность и дерзкий напор:
– У меня нет стереотипов. Я переосмысливаю судьбу. Ты – биение моего сердца, ты – моя логика, ты – мой путь. Вперед, Элисса, – он протянул руку, – давай шагнем в это совершенно новое пространство. Нельзя зацикливаться на прошлом.