Америка. Духовная жизнь Америки - стр. 8

. Даже этот выдающийся человек признал состояние культуры в своём отечестве отчаянным, даже он рискнул своей репутацией, добрым именем и мировой славой, высказавшись откровенно: «Американцы, – утверждает он, – это нация, в которой понимание искусства совершенно выхолощено, мертво, нация, которая, в сущности, лишена литературы, которая предаётся извращённому индифферентизму ко всех религиях; которая растлена из конца в конец, от самых вершин общественной пирамиды до самых низших слоёв общества; которая одновременно электрически чувствительна к критике, в то время как ей самой свойственно всё критиковать с африканской кровожадностью; которая боготворит доллар и материальные блага как ничто другое; которая презирает всякие расплывчатые стили и условные формы, а сама остаётся в рабстве, в самом примитивном смысле этого слова; которая слишком издёрганна и тороплива, чтобы умудриться создать какую-нибудь свою оригинальную идею, а потому живёт объёдками, обносками и обломками чужой философии, занесённой случайными ветрами из Европы». Не буду утверждать, что эти слова были преувеличением, я, наоборот, полагаю, что они немного преуменьшены. В Америке сложились такие формы жизни, которые сводятся исключительно лишь к вопросам пропитания, коммерческой наживы, уровня жизни и средств выживания. Америкацев так увлекли звериной борьбой за наживу, что все их способности поглощены ей, все их интересы, все силы уходят на неё. Сердца их и их умы выхолощены этими постоянными вычислениями и расчётами, для их мыслительной деятельности нет более драгоценного предмета, чем их текущие финансовые дела и операции. Единственный предмет, достойно преподаваемый каждодневно в их коммунальных школах, это арифметика и счёт. Они вкупе со статистикой составляют фундамент всей логики их рассуждений, счёт и статистика днюют и носуют даже в пасторских проповедях. Пастор в точности способен вычислить, какой бюджет спасени ордной единственной живой души, проживающую в доме таком-то, и приход как мантру, требует покрытия всей суммы. В точности здесь на банковских весах способны вычислить, какова степень вероятия того чтобы Роберт Ингерсолль подвёргнется вечному проклятию и будет отправлен коптиться на сковородках ада, при сём делается тщательнейший подсчёт его прегрешений и сверх того, каждый раз его сравнивают с эталоном – Томасом Пейном, который, как известно, тоже не был безгрешен (Пейн Томас (1737—1809) – общественно-политический деятель США и Великобритании, представитель революционного крыла просветительства XVIII в. В 1774 уехал в Северную Америку, где сразу выдвинулся в первые ряды борцов за независимость английских колоний. «Греховность» Томаса Пейна состояла в его богоборческих взглядах, выраженных им в работе «Век разума» (1794). В результате травли со стороны религиозных и политических групп, умер в бедности, ипохоронен вне стен церковного кладбища.). Глубочайший интерес американцев к большим числам обнаруживается во всех их снах, видениях, мечтах, делах и поступках. Даже на ваш День рождения, когда они дарят вам что-нибудь, они всё равно с тайне ждут, чтобы вы их спросили, сколько стоит подарок. Когда жених преподносит какой-нибудь сувенир своей невесте, он всегда с придыханием, раздувшись от гордости, сообщает, счастливый, как юный бог – цену своего сувенира, то от большей или меньшей суммы, уплаченной за сувенир, зависит большее или меньшее почитание его достоинства. Я и не подозревал на первых порах, что это поведение – шик в Америке, и оно требует такого, и, когда однажды, правда, очень неожиданно и, похоже, незаслуженно, я получил в подарок золотое перо, чужыми внимательными глазами было замечено, что я не обратил должного внимания на это дарение (золотое перо) никакого внимания, этот вывод был сделан только потому, что я не спросил дарителя, сколько оно стоило. Право, нет конца списка вещей, ценность которых американцы измеряют только и исключительно деньгами. Но, с другой стороны, в Америке и в зачатке не сыщешь тех вещей, которые нельзя было бы перевести на деньги. Здесь и в помине не сыщешь даже жалких ростков духовной жизни. И как янки намерены стать передовым, культурным народом, раз они отказываются следовать примеру других народов даже в тех случаях, когда они прекрасно сознают превосходство этих народов перед собой? Этого не допускает их фанатизм в понимании, что такое «любовь к отечеству». Патриотизм в форме визга жестяных дудочек совершенно пропитывает их токсичные представления и превратил вполне позволительное национальное чувство са моуважения и собственного достоинства в непозволительное и мрачное высокомерие, которое никто никогда не в состоянии переломить. А меж тем, если мы внимательно посмотрим на всё это, в Америке процветание идёт только лишь исключительно в материальной сфере. Страна, в культурном смысле не достигла практически ничего. Искусство, литература, юриспруденция, наука, политика, религиозный культ – всё это обветшало и сгнило до такой степени, что презрение и пренебрежение их к достижениям культуры других стран может прямо привести человека в ступор. У республики меж тем появилась своя аристократия, несравненно более властная и могущественная, чем родовая аристократия европейских королевств и империй – аристократия денежная. Или, точнее говоря, это аристократия состояний, накопленного капитала. Поэтому даже при малейшем, отложенном на чёрный день накопленным воровством и преступлениями капитальчике янки ощущают себя в той же степени аристократам и, как самый мелкий дворянин у нас дома в Европе чувствует себя высокородным герцогом. Эта аристократия, выращиваемая в пробирке и с тщанием культивируемая всем народом с чисто религиозным пиететом, обладает «истинным» могуществом средневековья, в принципе не обладая какими либо его благородными качествами. Она невероятно груба и чудовищна жестока соответственно стольким-то и стольким-то мощным лошадиным силам экономической целесообразности и непоколебимости. Европеец вероятно никогда не узнает и не будет иметь понятия о том, насколько эта аристократия всевластна, сильна и как она владычествует в Америке, в такой же степени, в какой его мизерное воображение не позволит ему осознать, что сколь бы ни была всеподавляюща знакомая власть денег у себя дома, в Европе, до какого уровня неслыханного могущества может допрыгнуть эта власть там. Напрасно было бы извинять американцев за недостаточное развитие их духовной жизни некачественностью человеческого материала, из которого там приходится лепить этот юный народ, которому в итоге неоткуда черпать энергию своего развития. И при всём этом подаавляющее большинство американцев истошно требует беспрекословного признания их самым передовым во всех отношениях народом, культурнейшей нацией всего мира. Для того, чтобы не только увериться в этом фантоме самим, но и заставить так думать других, они, как петухи на заре, всё время объявляют, что наплыв иностранных гастарбайтеров в их духовную жизнь представляет неугодный избыток, и создают строжайшие запреты для этого наплыва, обременяя плоды заграничной культуры 35 процентами таможенного сбора! Какое прекрасное решение – вытеснять чужое, не имея ничего своего!