30 вопросов, чтобы влюбиться - стр. 5
Я погружаюсь в собственную тоску. Пытаюсь понять, что теперь Валя обо мне думает. Наверняка убедился, что я набитая ванилью кукла, которая не способна воспринимать философию и драму. Мне так хочется ему доказать, что я не только романтические сопли жую, а как, не знаю. «Сумерки» я, к слову, читала, и мне понравилось. Между прочим, там тоже есть своя философия и драма.
Сама не замечаю, как вываливаю набранную ложку салата на стол. Только чересчур громкий, почти писклявый, и неестественно задиристый смех Анжелики выводит меня из задумчивости. Искрящиеся глазки девушки постоянно убегают куда-то в сторону и отскакивают обратно на ребят. Я прослеживаю траекторию ее взглядов и понимаю, в чем дело.
В столовой появляется высокая фигура в бейсболке с плоским козырьком. Бархатов носит бомберы и свободные джинсы карго, с резинкой на лодыжке. Огромные беспроводные наушники всегда висят на шее, как неотъемлемый атрибут. Я без них его никогда и не видела. Они с Ксюней настолько разные, что я бы и не заподозрила их в родстве, если бы не одинаковая и редкая фамилия.
Приглядываюсь к нему впервые. Да, Слава, симпатичен, строен, стилен. У него прямое лицо, чуть вытянутое, с выразительным носом и подбородком, мужественным не до брутальности. Но он не красавчик, чтоб все с ума сходили. Анжелика явно может заинтересовать кого поприличнее. Как Валентин, например.
И чего это я? Мне же только на руку.
Я метаю испуганный взгляд в Валю, потом на Анжелику, которая не сводит с Бархатова глаз, и успокоительно выдыхаю.
Бархатов садится через столик в компании одноклассников и гогочет, не стесняясь показывать всю пасть целиком. Кадык выпирает на шее острым камнем. Я даже вижу язычок над глоткой. И радужки его глаз, на редкость зеленые с золотым ореолом вокруг зрачка. Мотаю головой и увожу взгляд в пиалу. Неприлично так смотреть на другого человека, хотя я такая незаметная, что порой кажется, могу творить любую дичь, никто и глазом не моргнет.
Валентин поднимается из-за стола первым. Кузьмин с Еловской сразу за ним вскакивают. А Анжелика не торопится, хотя слопала весь обед. На их вопросительное молчание отвечает:
– Я Леру подожду.
Мы все вчетвером удивляемся, потому что меня в этой компании никто и никогда не ждет. Я к этому привыкла и давно перестала обижаться. Остальные хмыкают, но уходят без лишних вопросов.
– Как продвигается? – спрашивает Коростылева, а сама то и дело поглядывает на Бархатова.
Он, действительно, тугодум. Совсем не замечает ни ее беспричинного смеха, ни ее стреляющих глазок, ни той волны феромонов, которую девушка запускает обильно, аж я чувствую.
– Пока никак. Я ведь только в выходные получила задание, – возмущаясь, защищаюсь.
– Хм. Запиши, что он сегодня взял на обед. Каждый день записывай. Хочу знать его любимое блюдо, – Анжелика кивает на мой смартфон.
Я выполняю ее приказ немедля и вношу в заметки: «ПН – пюре с котлетой, морс, творожная ватрушка». Мы обе смотрим на то, как Бархатов чуть не давится едой от смеха. Его сосед рассказывает что-то, не переставая хохотать, чем и смешит всех остальных. Бархатов только прикусывает круглую выпечку и склоняется над столом, качаясь. Выглядит как женщины из африканского племени мурси, которые растягивают нижнюю губу специальными дисками. Я недавно про таких ролик видела. И ватрушку выпустить не может, и посмеяться толком. Это вызывает улыбку.