30 вопросов, чтобы влюбиться - стр. 4
– Такой персонаж важен для истории, – спокойно парирует Валентин. – Она именно такой и должна быть, святее святых при всем своем несовершенстве, чтобы дать Раскольникову осознать свою порочность, а потом обратиться к Богу и вылечиться.
– Вылечиться? – Анжелика чуть ли не плюется едой в сидящую напротив Еловскую. – Скорее, заразиться верой.
– А мне Соня понравилась, – я наконец могу вступить в их беседу, хотя боюсь ляпнуть глупость и упасть в глазах Валентина. – Она так любит Раскольникова, на все ради него готова. Жертвует своей жизнью, зато они остаются вместе. По-моему, это сильно.
Валентин смотрит на меня с недоумением, Еловская с Кузьминым – с насмешками, а Анжелика – с ехидством и презрением.
– Ты как будто «Сумерки» читала, а не «Преступление и наказание». Только ванильные сопли собрала с поверхности, – замечает она.
Ребята за столом выдавливают смешки, и я заливаюсь жаром по самые скулы. Мой мир рушится. Все-таки следовало промолчать.
– Да нет, я… – бегаю глазами по жирной куче непонятно чего в пиале перед собой. Понятия не имею, что взяла и что буду есть. Похоже на мимозу, которую я не люблю. – Я о том, что… любовь… любовь – это… прекрасно… любовь исцеляет.
А мысленно бью себя по лбу.
Мда уж, капец глубокий анализ. Сопли сейчас из меня потекут, наверное, такие же ванильные.
Но мне нечего добавить. Я поняла, что трагедию Раскольникова не поняла. Да и не пыталась, если честно. Мы с мамой тоже бедно живем, тоже в кредит, но убивать банковских работников нам обеим не хочется.
– Достоевский в этом произведении много сложных тем поднимает. Вопросы социального неравенства, жертвенности, вседозволенности, несправедливости, религии, – Валентин увлеченно продолжает. И я ему благодарна, что он легко перекрыл мой позор, не стал зацикливаться и не дал Анжелике его посмаковать. Мой рыцарь.
Расплываясь в улыбке, я так его и слушаю. Валентин говорит о трагедии личности Раскольникова, о постулатах христианства, о том, в какие времена для себя Достоевский писал этот роман. Ничего толком не понимаю, но мне нравится. Валентин всегда интересно рассказывает. Он вообще умный, заслушаешься.
Анжелике быстро надоедает, и она нагло перебивает его громким вопросом, окидывая взглядом всех, кроме меня:
– Вы уже нашли наряды для осеннего бала?
– Даа! Наконец-то! – Еловская тут же подхватывает и рассказывает о мучительных поисках подходящего платья, чтобы не роскошно, но и не скромно, не дорого, но и не дешево, романтично, но и не ванильно.
Бал проходит ежегодно для старших классов, начиная с восьмого. Туда все должны являться в вечерних платьях и смокингах. Я в целом люблю такие мероприятия, где можно побыть принцессой. Но… Девчонки на каждый бал готовят новый образ, а я уже третий раз подряд пойду в мамином свадебном платье, которое она не разрешает переделывать, будто собирается все-таки выйти в нем замуж. На новые наряды для одного вечера денег у нас нет, и я вынуждена позориться в который раз.
Я бы, наверное, не пошла, если не надо было всем классом танцевать краковяк, который мы целый месяц репетируем. Каждый класс обязан показать один танец. И я не могу подвести ребят и классную руководительницу. Бал в эту пятницу. Отказываться стоило раньше.
Участвовать в беседе мне тоже больше не хочется. Валентин на меня даже мельком не смотрит. Остальные с восторгом обсуждают предстоящий бал между собой, словно меня и нет за столом.