30 причин, чтобы не любить - стр. 27

Блокнот заполнен не до конца. Еще треть свободна. Последней приклеена фотография, где парень один, смеется в лучах закатного солнца, только искорежен. Глаза выколоты, часть груди выцарапана, в районе солнечного сплетения чернильная спираль, словно кто-то в приступе сумасшествия рисовал. Или бешенства.

О-го. Надо с Зефиркой обсудить.

Я беру свой рюкзак, шопер Воронцовой вешаю на левое плечо, блокирую тачку и иду в здание. Охранник на входе на меня косится. Чую, хочет заглянуть в мой шопер, но я игнорирую его всем видом и тупо прохожу мимо. Он не решает меня окликнуть. Мой красивый покерфейс в таких ситуациях всегда работает.

Довольный собой, я заворачиваю в коридор и иду в библиотеку. По пути меня то и дело останавливают знакомые и не очень. Все поздравляют с днем рождения, спрашивают, как дела. Какие-то девчонки, симпатичные причем, улыбаются и машут. Не помню, где и при каких обстоятельствах с ними знакомился, но приятно.

Пока дохожу до библиотеки, облучаюсь смертельной дозой всеобщего внимания. Я мистер АСИ всего неделю, но уже хлебнул дегтя, который портит мед моей славы. В принципе, мне нравится, но всем подряд улыбаться и подмигивать, оказывается, устаешь. Мышцы сводит.

Регина Антоновна встречает меня вежливой улыбкой и колким прищуром. Всегда в чем-то подозревает. Ей бы в ФСБ работать. Я демонстративно при ней допиваю кофе и бросаю пустой стаканчик в мусорку под ногами.

– Здравствуйте, – специально громко произношу и прохожу в зал.

– Здравствуй, Киров, – она провожает меня взглядом.

Студентов, как обычно, немного. Все тихо шуршат книжками. В тишине даже слышно тиканье часов, что висят над входом. Потому мне библиотека и нравится.

Я сразу иду на наше любимое место за стеллажами вокруг журнального столика. Кресел здесь именно три, ровно для нашей компашки. Зефирка с Бархом уже там. Она махает мне рукой, потому что сидит лицом к входу. Он оборачивается.

Вау, сегодня Зефирка красивее обычного. Хм, для меня постаралась? Платье новое – розовое, как клубничное мороженое, приталенное, с вышивкой в форме сплетенных сердечек. Милота. А на голове, как всегда, бандура из начеса с дурацкими заколками.

Мне до сих пор приятно на нее смотреть, в любом из состояний. И завидно, когда она смотрит на Барха, потому что мне этот взгляд уже никогда не поймать.

Полтора года прошло, а я все еще немного болею. Вроде привык, но иногда, бывает, внезапно сердце что-то прокалывает. Досада, наверное.

– С днем рождения, Димуля! – шипит Зефирка и поднимается с кресла, простирая объятия.

Я с удовольствием принимаю ее в себя. Она такая маленькая, проваливается в моих руках. Боюсь ее сломать ненароком – очень крепко к себе прижимаю, и целую белую макушку.

– Спасибо.

– А с носом че? – спрашивает Барх, наклоняя голову то на одну сторону, то на другую, с разных ракурсов рассматривает мой агрегат.

– Светик разукрасила.

Он хохочет, а Зефирка давит на мою грудь, пытаясь выбраться из хищной хватки. Я не поддаюсь.Мне мало. И прижимаю ее сильнее. Наслаждаюсь теплом.Только укоряющий взгляд Барха заставляет меня ее отпустить. Зефирка вываливается, поправляя на лету прическу, и падает обратно в кресло.

– Это ты в честь моего ДР такая красивая? – скольжу взглядом по ее платью, пересчитывая сердца.

– Мы со Славой сегодня идем в театр. Там его сестра играет в спектакле, – Зефирка очерчивает руками свою талию, как бы благодарит платье за комплимент.