10 глава - стр. 7

Мужчину увели дальше. Камера захлопнулась.

– Чё ты, блядь, несёшь? – тихо сказал Димон.

– Да ни чё. Просто сказал. Мысли вслух. Я ж не виноват, что у меня радио без фильтра.

– Хуйню ты мелешь, как всегда.

Валентин снова лёг. Закрыл глаза.

Минут через двадцать снова – шаги. На этот раз целенаправленно. Ключ в замке.

– Романович. На выход.

– Ну, ёб твою…

Лампа на потолке не светила – давила. Комната из дешёвого пластика, стол, два стула. На одном – Валентин, на другом – тот самый лейтенант. Смотрел молча. Не писал, не шуршал бумагами. Просто смотрел.

– Это была шутка? – спросил наконец.

– Я вообще по жизни стендап, товарищ начальник.

– Мы проверили. Обыскали квартиру того, кого ты видел. Нож – в диване. С кровью. Девочка – его дочь. В больнице. Он – молчит.

Пауза.

– Откуда ты знал?

Валентин провёл рукой по лицу. Не испугался. Но будто что-то село на плечи.

– Я не знал. Просто сказал. Под настроение. Лицо у него было… ну, как у тени с ножом. Я не гадал, я просто… сказал.

Лейтенант откинулся в кресле. Задумался.

Потом встал. Подошёл к двери. Не обернулся.

– Это была шутка?

– Я вообще по жизни шучу. Иногда получается даже до смеха. А тут… слово за слово. Мимо вели чувака, я глянул и ляпнул. Всё.

– Ага. Только нож нашли. Там же, где ты сказал. И кровь на нём – как ты сказал. И девочка в больнице – как ты не сказал. Но теперь мы знаем.

Лейтенант выдохнул. Вошёл второй – с папкой. Открыл, не глядя.

– По времени ты мог быть на месте. Район – совпадает. Камеры рядом не было. Алкоголь – алиби, но слабое. Свидетели – два таких же, как ты. У тебя, Валентин Романович, проблемы.

Валентин помолчал. Руки положил на стол. Не прятал, но и не напрягался.

– То есть теперь, если кто-то пёрнет в маршрутке, а я скажу «воняет» – меня в отравление посадят?

– Перестань играть. Совпадений не бывает. Либо ты был в том доме. Либо с ним знаком. Либо знал, что там было. Откуда?

– Оттуда же, откуда вы узнали, что в этой стране можно на 3 200 в месяц прожить. Нигде. Просто… язык сказал. Бывает.

Лейтенант уже не сидел. Ходил по комнате, руки за спиной.

– Ты знаешь, что если следователь решит – можно открыть дело? По соучастию. По предварительному сговору. По подстрекательству.

– Да хоть по любовной переписке. Я этого мужика первый раз видел. Не знал, кто он, откуда. Просто… черт его дёрнул. И меня – сказать.

Тишина в кабинете держалась крепко.

Лейтенант больше не задавал вопросов – просто смотрел, будто выбирал, кем считать Валентина: подельником, шизофреником или чем-то третьим, от чего в учебниках не пишут.

Дверь скрипнула. Зашла девушка – лет двадцать с небольшим, в форменной рубашке, с кипой бумаг. Прямая спина, пустой взгляд, движения отточены, как у того, кто давно работает не глазами, а алгоритмом.

– Принесли. – сказала она и положила документы перед лейтенантом. – Под протокол. Материалы с обыска. Ещё не зарегистрированы.

Разворачивается, уходит – не глядя на Валентина. Всё по инструкции.

Он бросает ей вслед, лениво, без цели – просто чтобы не было слишком тихо:

– Вот, ещё один домушник. Ходят тут, бумаги подсовывают, будто не к людям, а в чужие квартиры лезут. У таких ключ всегда с собой.

Он усмехнулся, сам не зная, зачем сказал. Просто – язык вперёд головы.

Лейтенант, уже открывший верхний лист, вдруг замирает. Лицо у него – как будто в горле застрял кусок стекла.