Звезды для моей герцогини - стр. 26

Она намерено использует мое прежнее имя. Ухмыляется, глядя мне в глаза.

— Ему бы больше подошла французская принцесса или дочь моего кузена-императора, но уж точно не пустышка Говард.

Из уст Марии слово «Говард» звучит еще хуже, чем из уст моей матери. Равноценно «дешевке» или даже «шлюхе». Я чувствую, как внутри меня закипает злость.

— Я к вам с посланием от королевы, — говорю я, пытаясь перевести разговор с моего брака на то, с чем я пришла.

— Ты виделась с моей матерью? — у Марии на мгновение загораются глаза.

— От королевы Анны.

Огонек в глазах потух, снова сделав их бесцветными.

— Я не знаю другой королевы, кроме Каталины, дочери Арагона, — говорит она, повышая голос. Он эхом разносится по часовне.

— Если вы сейчас пойдете к Анне и воздадите ей должные почести, — говорю я как можно быстрее, — она поговорит с королем, смягчит его сердце. Вы сможете вернуть расположение отца.

Мария молча смотрит на меня. Мне кажется, что это предложение что-то задело в ее душе. Ей хочется примириться с отцом, не предав при этом матери. Но это невозможно, и она это понимает. Екатерина накрутила ее так, что не оставила места для маневра.

Полутонов нет. Либо Мария признает Анну и воссоединяется с отцом, либо продолжает называть свою мать королевой и остается призраком Хэтфилда.

Она выбирает второе.

— У Англии одна королева и ее имя — Каталина из Арагона. И только ей я могу воздать почести, но ее здесь нет.

— Королева Анна…

— Королева Каталина.

— Королева желает протянуть вам руку помощи!

— Я не знаю другой королевы, кроме моей матери.

Меня это раздражает и злит. Она твердит одно и то же, отказываясь даже рассмотреть другой вариант, выдвинуть свои условия. Может, они бы с Анной могли сойтись на чем-то еще?

— Впрочем, — продолжает Мария, — если любовница моего отца желает говорить с ним от моего имени, я буду ей признательна.

Это невыносимо. Я чувствую, как мои ладони сжимаются в кулаки.

— Если у тебя всё, Мэри Говард, не смею тебя больше задерживать.

Не дожидаясь моего ответа, она разворачивается, опускается на колени и скрещивает пальцы, готовясь продолжить молитву, которую прервала ради меня.

— Передавай моему брату привет и наилучшие пожелания, — говорит она напоследок. И делает вид, что меня здесь уже нет.

Она не признает ни моего статуса, ни даже моего присутствия. Не признает своей названной сестрой. Я едва ее знаю, но получила он нее столько презрения и унижения, сколько Анна Болейн не получала от моей матери.

Мой отец однажды так же говорил с леди Марией, пытаясь убедить ее признать Анну королевой, а брак ее родителей незаконным. «Хотелось бить ее головой об стену, пока она не станет похожей на печеное яблоко», — так он описал впечатление от той встречи.

О, как я его понимаю. Сейчас мне очень хочется сделать то же самое. И в этот раз желание причинить человеку боль меня даже не пугает. В отличие от Генри, она это заслужила.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Нет, она просто озлобленный зверек, который кусает любую руку, сунувшуюся в ее норку. Она — девчонка-бастард, а я — законная дочь герцога Норфолка. Кузина королевы. Герцогиня Ричмонд и Сомерсет и единственная невестка короля.

Я смотрю на Марию сверху вниз и громко фыркаю, вкладывая в этот звук всё своё отношение к ней. А потом просто ухожу. Пусть сама разбирается с реверансами.