Звёзды Бездны: Начало пути. Горизонт и Зенит - стр. 18
– Вы утаили ключевые записи! Мы могли бы это предвидеть, если бы не ваши дурацкие правила!
Инженер, склонившийся над планшетом, ответил срывающимся голосом, полным ярости:
– А ваши прогнозы? Они годятся только для мусорки! Из-за вас всё рушится!
Спор нарастал, голоса сплетались в шумный хаос, и Артада шагнула вперёд, её пальцы сжали кристалл, чьё тепло отзывалось на дрожь стен. Она вдохнула, ощутив кислый привкус воздуха, и вдруг почувствовала мягкое касание на плече – Лира возникла рядом, её комбинезон испещряли тёмные разводы масла, а лицо, побледневшее от усталости, хранило следы ночных трудов. Глаза матери, тёмные и глубокие, сверкнули тревогой, но в них промелькнула сила, заставившая Артаду расправить плечи. Лира взяла её за руку, пальцы её дрожали, но сжимали крепко, и она подвела дочь к узкому окну, врезанному в стену, где багровый свет Эридана-7 сливался с бесконечной чернотой.
– Взгляни туда, – голос Лиры дрогнул, хриплый и напряжённый, она указала за стекло. Тёмный силуэт проступал в пустоте, бесформенный, но живой, его контуры колебались, растворяясь в мраке. – Это не просто пустота. Это её дыхание.
Артада прильнула к стеклу, её дыхание оставило мимолётный след пара, тут же исчезнувший в холоде, а глаза расширились, улавливая движение во тьме. Сердце застучало быстрее, пульс отдавался в ладонях, и кристалл в её руке нагрелся сильнее, словно вторя увиденному. Она повернулась к матери, голос её прозвучал тихо, но твёрдо:
– Это она всё устроила? Шум, мигание?
Лира стиснула губы, её пальцы сжали руку дочери чуть сильнее, оставляя тёплый отпечаток, и она выдохнула, голос её дрожал от усталости:
– Мы не можем сказать точно, Артада. Всё вышло из-под контроля, и мы даже не понимаем, с чего начать.
Прежде чем Артада успела задать новый вопрос, порог отсека дрогнул от тяжёлых шагов – Торин ворвался внутрь, его фигура вырисовывалась в тусклом свете, искажённая мерцанием ламп. Планшет в его руках мигал тревожными сигналами, пальцы дрожали, сжимая устройство, а лицо, изрезанное морщинами, побледнело от напряжения. Голос его, хриплый и надрывный, разрезал шум споров, заставив учёных замолчать:
– Сети на грани! Данные стёрты – мы потеряли всё, что у нас было!
Он шагнул к пульту, бросив планшет на стол с глухим стуком, и пальцы его заметались по экрану, высекая искры из повреждённых панелей. Учёные расступились, их лица, отмеченные страхом и гневом, повернулись к нему, но никто не решился возразить – его слова несли тяжесть прожитых тревог. Артада смотрела на отца, её взгляд скользнул от его трясущихся рук к Лире, чьи глаза блестели от сдерживаемой паники, и она шагнула ближе, голос её прозвучал звонко, пробиваясь сквозь гул:
– Почему мы не можем её остановить? Это же просто тьма!
Торин замер, его плечи напряглись, и голос его, хриплый, но смягчённый заботой, отозвался:
– Это не так просто, малыш. Мы не знаем, с чем имеем дело – все записи пропали, мы остались с пустыми руками.
Лира мягко сжала плечо дочери, её голос, дрожащий, но тёплый, дополнил слова мужа:
– Мы хотим что-то сделать, Артада, правда. Но сейчас… сейчас мы даже не знаем, с чего начать.
Артада ощутила, как кристалл в её ладони запульсировал ярче, его тепло разлилось по коже, и она посмотрела на тёмный силуэт за окном, его очертания дрожали, будто оживая в пустоте. Ощущение, холодное и острое, сжало её грудь. Станция вокруг неё бурлила хаосом: стены сотрясались от вибраций, воздух пропитался запахом горелого металла, а голоса учёных снова взмыли вверх, перебрасываясь обвинениями. Но её мысли устремились за стекло, к той тьме, пульсирующей в космосе, и вопрос, заданный родителям, обернулся решимостью, зажёгшей в её сердце искру, чистую и неугасаемую.