Звёзды Бездны: Начало пути. Горизонт и Зенит - стр. 20
Глава 8: Сбой контура
Багровый свет Эридана-7 струился сквозь щели в обшивке «Келесты», окрашивая стальные коридоры в тона угасающего пламени, пока станция затихала после утреннего хаоса, оставившего её обитателей в напряжённой тишине, тяжёлой и густой. Учёные разошлись по станциям, их голоса, хриплые от криков, теперь звучали приглушённо, отдавая команды сквозь треск коммуникаторов, резкий и прерывистый. Артада стояла у выхода из отсека, её босые ступни ощущали холод стальных плит, влажных от конденсата, а пальцы сжимали кристалл на шнурке, его тепло пульсировало в ладони, отзываясь на дрожь стен, пронизывающую её кости.
Торин шагал по коридору, его фигура вырисовывалась в тусклом свете мигающих ламп, и голос его, надтреснутый, но твёрдый, разрезал тишину, обращаясь к инженерам, столпившимся у панелей, их руки дрожали над инструментами:
– Проверяйте резервные линии! Генераторы на пределе – переключите нагрузку вручную, иначе нас ждёт темнота.
Инженер с ожогами на ладонях кивнул, его пальцы заметались по планшету, высекая слабые сигналы из повреждённых сенсоров, и голос его, хриплый от дыма, отозвался, пробиваясь сквозь гул:
– Переключаем второй контур. Дайте мне людей на нижний уровень – там всё трещит, я один не справлюсь.
Лира появилась из бокового прохода, её комбинезон покрывали тёмные разводы масла, а лицо, побледневшее от усталости, хранило следы ночных трудов, глубокие и резкие. Она остановилась рядом с Торином, её рука легла на его плечо, оставляя тёплый отпечаток, и голос её, мягкий, но резкий, дополнил его указания, звеня решимостью:
– Астрономам – к телескопам. Замерьте всплеск, пока данные не стёрлись снова. Мы должны знать, откуда это идёт, иначе мы слепы.
Артада шагнула ближе, её взгляд скользнул от отца к матери, и голос её, звонкий, но дрожащий, пробился сквозь гул, полный нетерпения:
– А я? Я могу помочь. Дайте мне что-нибудь, я не буду просто стоять!
Торин обернулся, его глаза, тёмные и блестящие от напряжения, встретили её, и голос его смягчился, но остался твёрдым, несущим заботу:
– Останься здесь, малыш. Следи за пультом – если мигнёт красным, кричи. Это важно, поверь мне.
Лира коснулась её щеки, пальцы её дрогнули, оставляя тёплый след на коже, и голос её, усталый, но нежный, добавил, согревая её сердце:
– Слушай отца, мой свет. Мы разберёмся, а ты будь на подхвате – ты наша поддержка.
Артада кивнула, её пальцы сжали кристалл сильнее, и тепло его разлилось по коже, поддерживая её решимость, чистую и ясную. Учёные разошлись, их шаги гремели по стальным плитам, и станция ожила заново, её обитатели бросились исполнять команды, цепляясь за хрупкую надежду удержать её на плаву, их движения мелькали в тусклом свете. Торин ушёл к центральному пульту, его фигура скрылась за углом, а Лира задержалась, её взгляд устремился к потолку, где багровый свет смешивался с чернотой космоса, и она выдохнула, голос её дрогнул, полный тревоги:
– Держись, «Келеста». Мы не сдадимся, пока дышим.
Но тишина продлилась недолго – станция содрогнулась вновь, её стены затрещали под напором, и воздух, ещё недавно очищенный от дыма, сгустился, наполняясь резким запахом озона, едким и острым. Вентиляторы за переборками замедлились, их лопасти скрипели, теряя ритм, и низкий гул сменился протяжным стоном, от которого сердце Артады сжалось в груди, а пульс отдавался в ушах. Она бросилась к пульту, её пальцы скользнули по экрану, мигающему тревожными огнями, и голос её сорвался, острый и пронзительный, перекрывая гул: