Звёзды Бездны: Начало пути. Горизонт и Зенит - стр. 13

– Ты сильнее их, мой свет. Они гнутся, а ты держишься.

Артада улыбнулась, рука потянулась к трубке, пальцы сжали металл.

– Я помогу им, мама. Они вырастут.

Торин кивнул, ладонь его легла на пол, оставляя тёплый след, и голос, хриплый, но тёплый, добавил:

– Они слушают тебя, малыш. Учи их расти.

Лира подмигнула дочери, пальцы выпустили трубку, оставляя капли на коже, и смех, слабый, но живой, отразился от стен. Станция вращалась в пустоте, её остов скрипел под напором времени, а обитатели жили в напряжении: разговоры, приглушённые усталостью, крутились вокруг ремонта, а учёные шептались в углах о прошлом Эриданцев, чьи машины остались в легендах. Быт окружал их суровостью: лежаки в отсеках гнулись, их рамы покрывались ржавчиной, а стены, увешанные схемами проводки, темнели от копоти. Лира чистила трубки, ладони её скользили по металлу, оставляя следы грязи, и складывала их в ящик, чьи стенки трещали. Торин проверял датчики, глаза его щурились от света, и пальцы дрожали, сжимая провод.

Полки в отсеке гнулись под тяжестью банок, их крышки покрывались ржавчиной, а растения дрожали под лампами, чей свет мигал от перебоев. Лира подняла трубку, пальцы сжали металл, и она посмотрела на дочь, чьи ладони гладили лист, ощущая его дрожь. Торин подвинулся ближе, локоть коснулся ящика, и тепло их тел окружило Артаду, чьё дыхание смешалось с гулом станции.

– Звёзды молчат о прошлом, мой свет, – произнесла Лира, голос её прозвучал тихо, но твёрдо. – Слушай их тишину.

Торин кивнул, пальцы его сжали край ящика, и мягкий голос отозвался:

– Они светят тебе, малыш. Иди за их светом.

Артада подняла взгляд, глаза вобрали тусклый свет ламп, и она сжала лист сильнее, ощущая его хрупкость. Молчание родителей легло на её плечи, тяжёлое и холодное, рождая недоверие к их словам, но рассказы об Эриданцах зажгли в ней искру, толкавшую вперёд. Этот миг, окружённый гулом станции и теплом семьи, стал её первым шагом к тайнам, где любопытство росло, подогреваемое тенями прошлого.

Звёздная ночь опустилась на «Келесту», окутав станцию багровым сиянием Эридана-7, пробивавшимся сквозь щели в стальных переборках и узкие трещины обшивки, словно кровь умирающего исполина, растекающаяся по венам металла. В свои одиннадцать лет Артада покинула тесный жилой отсек, где гудение систем вплеталось в ритм её дыхания, а тусклые лампы над койками отбрасывали бледные отблески на стены, покрытые следами ржавчины и усталости. Она пробралась в заброшенный наблюдательный пункт – полуразрушенную платформу, укрытую под массивными антеннами, чьи тени изгибались под красноватым светом звезды, словно застывшие в немом танце. Купол над головой, некогда прозрачный и гордый, ныне зиял трещинами, изломанные линии которых ловили сияние Эридана-7, превращая его в паутину огненных нитей, дрожащих в холодной пустоте. Холодный пол под её босыми ступнями обжигал кожу ледяным дыханием, но она не замечала стужи, усевшись на краю ржавой плиты, окружённая обрывками бумаги, вырванными из старых журналов, пожелтевших от времени. Пальцы её, перепачканные углём, выводили на этих клочках хаотичные узоры – звёзды, соединённые тонкими линиями с тёмным пятном, рождённым в глубинах её воображения. Кристалл на тонком шнурке, висевший у шеи, переливался в отблесках света, то и дело нагреваясь в её ладонях, будто впитывая жар её мыслей, неугасаемый и живой.