Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа. Роман. Том II - стр. 59
Вид пары, особенно мужа, брал за живое. Заискивающее лицо Жосса таяло от эмоций. Это была смесь добродушия, сожаления и даже доброты, обыкновенной, с трудом скрываемой, как казалось Петру, которой он не замечал у того прежде. А манера волочить ноги, подметая штанинами пол, придавала ему вид беспомощный и какой-то обреченный. Стоило остановить на нем взгляд, и всё казалось безнадежным. Что стоила одержанная только что победа? Она казалась бессмысленной.
Петр должен был вернуться в Версаль, домой тоже хотелось приехать пораньше. Приглашение он отклонил.
– Какой всё же неприятный тип, – виновато вздохнул он.
– Котсби? Мерзавец, каких свет не видывал! – встрепенулся Жосс.
– Не понятно, как таким удается околпачивать людей… Ведь на лбу написано, что прохвост… – Петр вскинул на обоих вопросительный взгляд.
– Вы не представляете… нет, вы не представляете! – подхватила Сюзанна Жосс. – Какая гора свалилась с наших плеч! Не знаю даже, как вас благодарить, какими словами… Я Бруно говорила: нам очень повезло, что вы согласились. А поначалу мы оба как-то… одним словом, мы вам обязаны, до конца дней.
– Сюзанна.., – осадил жену Жосс.
Жосс поинтересовался делами Мольтаверна. В двух словах Петр изложил последние новости, обсуждать тему всуе, посреди улицы ему не хотелось.
Сюзанна Жосс с пониманием заметила, что им тоже пришлось помучиться с устройством Мольтаверна на работу, и тут же смутилась, понимая, что проговорилась: в свои неудачи Петр их не посвящал. Было очевидно, что сведения доходят до них через Шарлотту Вельмонт.
На прощанье пожимая руку, Жосс приглашал приехать на ужин к ним домой, в конце недели или в любой другой день. Заодно Жосс предлагал «прихватить с собой» Мольтаверна. И он и жена, а особенно дети были бы рады на него посмотреть.
Петр пообещал позвонить через день, чтобы условиться о встрече, он еще не знал своих планов на конец недели.
Не поверив ему и с трудом скрывая свое неверие, Жоссы направились к своей машине…
– Вы были правы. Он полез на рожон! – объявил Жосс, позвонив в Гарн два дня спустя.
Жосс принялся объяснять, что американец нашел нового «свидетеля». Им оказался пожилой куртье, некогда державший в Париже галерею, но обанкротившийся. Когда-то давно Жоссы даже водили с ним знакомство. И вот выяснялось, что тот готов давать показания в пользу американца, вероятно просто за деньги. Куртье без зазрения совести утверждал, что присутствовал при заключении «сделки» и что злосчастный «гарантийный» чек, выписанный истцу, был якобы первым взносом за покупку.
– Как вы узнали об этом? – спросил Петр.
– Позвонила его адвокатесса… которая приходила к следователю… Она послала мне его показания, хотела со мной встретиться. Я отказался… от встречи. Правильно сделал, как вы считаете?
– Разумеется, правильно. Только с какой стати она вам звонит? Почему не мне?
– Я вот тоже стараюсь понять.
Жосс настаивал на встрече, чтобы с глазу на глаз обсудить план дальнейших действий. Он не знал, как себя вести, к чему готовиться, считал, что пора обсудить накопившиеся вопросы «глобально».
Петр понимал, что Жосс имеет в виду их недавний разговор, собирается вновь просить и умолять о том, чтобы он взялся вести их дело. В очередной раз взвесив все за и против, в очередной раз махнув на всё рукой, Петр предложил Жоссу заехать в Версаль после семи вечера.