ЗВЁЗДАМ ВОПРЕКИ. КНИГА 2. ПРЕЕМНИКИ - стр. 24
– Горько это признавать, но Будур и Даруш и не скрывали облегчения. Я даже рад, что мой капитан не увидел, какими выросли его старшие сыновья. Теперь я понимаю: похищение Коннора было подарком судьбы для него самого. Горные эльфы воспитали его лучше, чем это сделали бы родная мать и дядя-царь.
Как ни убедительно это прозвучало, Тана не спешила соглашаться.
– Насколько я поняла, ашми растили его как «человечка», представителя низшей расы. Может, дело всё же в наследственности? Просто Кон характером пошёл больше в отца, чем в мать.
– И это тоже, – легко согласился Джун, не сводя глаз с подопечного.– Он даже внешне вылитая копия капитана Авалара… – Тихий голос дрогнул и вдруг стал резким: – Возвращайся в дом, Сантана. А мы с Коннором ещё погуляем.
Тана послушно направилась назад к лестнице. Уже поднимаясь по ступенькам в сад, она видела, как Коннор вышел из воды и размеренной трусцой побежал вдоль берега рядом с опекуном.
Глава 5. Крик утопающего
Утром Тана проснулась от пронзительного крика чаек. Она не закрыла окно на ночь, вот прибрежные звуки и ворвались в её сон с первыми лучами солнца. А ведь легла далеко за полночь. Хорошо бы поспать подольше, чтобы потом не ходить квёлой мухой…
Тихо, чтобы не разбудить спящую в соседней кровати Дивию, она выскользнула из постели, подошла к окну и вдруг увидела Джуна: непредсказуемый слуга торопливо удалялся по улице в сторону города. Ах да, он ведь ещё вечером сказал, что отлучится ненадолго… Значит, Коннор остался один. Сразу же воскресла перед глазами ночная картина: Кон среди волн, точно каменная статуя, холодная и прекрасная…
Не отдавая себе отчёта в том, что делает, Тана накинула на плечи лёгкое покрывало вместо халата и выскользнула из комнаты. В доме было тихо, все ещё спали. Она на цыпочках спустилась на первый этаж и, миновав пустую гостиную, заглянула в кабинет. Коннор был там, только не сидел в кресле, прямой как фараон, а лежал на широкой, гобеленом обитой кушетке. Но и в горизонтальном положении он больше походил на пациента в коме, чем на естественно спящего человека: подбородок вздёрнут, веки плотно сомкнуты, руки вытянуты вдоль тела.
Тана осторожно приблизилась к кушетке. «Живой труп» – так вчера сказал Джун. Действительно, лицо Кона было ровным, словно сделанным из пластика. Как будто даже и не его лицо. У Коннора были задорные искорки в глазах и вечная усмешка в уголках губ, а иногда – упрямо стиснутые челюсти и вертикальная складка меж сдвинутых бровей. Теперь же это была просто маска.
Сердце больно сжалось. Пусть маска, но под ней всё равно он – такой родной, такой… любимый!
– Кон, милый, я здесь, – она присела на край кушетки. – И сделаю всё, чтобы тебя спасти, слышишь? Ты только держись! Держись, Кон, слышишь!
Ей показалось, или его веки дрогнули? И выражение лица как будто изменилось. Тана наклонилась ещё ближе, невольно коснувшись его руки – и вдруг железные пальцы сомкнулись на её запястьях. Кон рывком сел, вцепившись в её руки, и распахнул глаза. Зрачки, расширенные от ужаса и муки, впились ей в лицо, а пальцы продолжали сжимать её руки с неимоверной силой. Тана не выдержала, вскрикнула от испуга и боли. Но её крик был комариным писком по сравнению с воплем, вырвавшимся из груди Коннора – жутким, душераздирающим, нечеловеческим…