Золотые земли. Птицы Великого леса - стр. 54
Дара грозно сверкнула глазами, выпрямила спину и крепче сжала руку сестры.
– Дорогу! – звонко потребовала она.
И незнакомый рослый мужик сам уступил дорогу и притянул к себе жену, отводя подальше от лесной ведьмы.
Наконец сёстрам удалось выбраться на свободное пространство.
– Думала, задавят, – проговорила взволнованно Веся.
Дара оглянулась на площадь, слушая призывный гул колокола.
– Не знаешь, за что фарадалов казнят?
– Первый раз слышу. Украли, наверное, что-нибудь. Пойдём, пойдём скорее. Нечего смотреть на такие ужасы.
– Как думаешь, их сожгут на костре?
Веся остановилась, посмотрела с пониманием на Дару.
– Вряд ли. Не слышала, чтобы у нас кого-то сжигали. Говорят, будто обычно головы рубят или вешают, – произнесла она и добавила тут же поспешно: – Пошли, у меня ноги замёрзли.
Теперь она вела за собой Дару, подбадривала нарочито пустой и весёлой болтовнёй. Веся рассказывала о поясе, который намедни начала вышивать для жениха, о височных кольцах, которые купил ей Ростислав, о том, что никак не получится уже собрать достойное приданое к весне.
Девушки зашли в княжеский дворец, торопливо преодолели его длинные путаные коридоры и закрылись, наконец, в своих покоях.
Веся скинула валенки и подлетела босиком к окну, распахнула ставни, пропуская внутрь свет. Дара осталась в дверях, сбивая снег с обуви, отряхивая понёву. В тёплой натопленной комнате лёд начал таять, и на пол потекла вода.
– Снимай одежду, а то простудишься, – поторопила Веся.
Она сама бросила новую, подаренную женихом шубку и подскочила к печке, открыла заслонку и разворошила угли.
– К вечеру снова придётся истопить, – посетовала она. – В княжеском тереме тепло быстро выдувает.
– Палаты здесь все слишком большие, – отозвалась равнодушно Дара.
– Ты как? – Сестра развязала пояс, стянула одежду.
– Не очень. Просто вспомнилось всё сразу.
– О пожаре?
– И о том, что было до него, как за нами по городу гнались, как били. Я думала, что рассудка лишусь от страха. В некотором смысле так и вышло…
Дара замолчала. Не обо всём было легко рассказывать сестре. Что, если бы Веся не поняла, отвернулась? Но куда тяжелее было держать всё в себе.
– Когда на нас напали в Забытом переулке, – через силу произнесла Дара. – Я спаслась не только благодаря жыжу. Сама я тоже колдовала.
Стараясь не смотреть на Весю, Дара продолжила говорить, и глаза её остекленели, словно бусины, смотрели перед собой и ничего не видели.
– У меня тогда всё легко получалось. От злости, наверное. Я тянула силы из самой себя и даже не чувствовала этого, хотя Милош предупреждал, что нельзя долго колдовать, иначе умрёшь. И Тавруй меня о том же предупреждал, он ведь потому и умер.
– Тавруй? Наш Тавруй? Колдун из Заречья?
– Он взял с меня клятву, что я спасу ему жизнь, а я эту клятву нарушила. Его дух меня преследовал, грозил смертью. Тогда… в Совине, во время пожара он отомстил. Я не сразу поняла, что случилось, слишком испугалась, думала, что умираю. Наверное, я бы сама никогда не догадалась. Подозревала, но не знала наверняка, – Дара старалась не смотреть на сестру. – После, уже в Пясках, Здислава объяснила, что я потеряла ребёнка, – она заговорила намеренно быстро, чтобы за потоком слов скрыть чувства. – Понимаешь, для заклятия всегда требуется источник. Ты или берёшь силу из себя, или тянешь из других. Получилось, что я тянула из ребёнка силу, когда колдовала, и поэтому он… В общем, так я и рассчиталась с Тавруем.