Золотые земли. Птицы Великого леса - стр. 53
Простой народ глядел на них со стороны с неодобрением, брезгливо, но держался пока в стороне.
Один из попрошаек был бос, только драные тряпки опутывали его ноги, а руки, которые он тянул к Снежному князю, покрывали свежие струпья.
– Бедняжки, – прошептала Веся. – Отчего им никто не поможет?
– В храме их обычно кормят, а других чужие беды не беспокоят. Здесь слишком много бродяг, и каждый день приходят новые.
– Вот бы и поставили один сруб на всех.
– В городе так не принято, – пожала плечами Дара. – Каждый сам по себе.
Запел колокол, и Дара вздрогнула от неожиданности. Звук вырывал захороненные воспоминания об огне и криках. Она взяла Весю за руку, пытаясь успокоиться. Сестра покосилась на неё озадаченно.
Люди высыпали на узкие улочки Лисецка, их прибывало всё больше и больше, и шум нарастал, весь город стал походить на потревоженный улей.
Но вместе с горожанами на улицу спешили и бездомные. Худые, измождённые, обмороженные, они находили откуда-то невиданную силу и расталкивали горожан, прорываясь всё ближе к князьям.
Горожане вначале держались отстранённо, слегка презрительно, но, когда одного из попрошаек гридень толкнул на землю и тот проскользил на животе, ударившись головой о колесо телеги, по толпе разнёсся довольный смех.
Снежный князь хмурился, толпа преградила ему путь, пятилась неохотно, разгоняемая гриднями, и все, кто шёл с Ярополком, теперь медленно, шаг за шагом продвигались к городской площади. Чернек раскраснелся, задышал тяжело и будто хотел отдать гридням какой-то приказ, но Ярополк остановил его, положил руку на плечо по-дружески, улыбнулся, проговорил что-то негромко.
– Что происходит? – растерянно спросила Веся.
– Как что? Фарадалов казнить будут, – из-под руки Веси вылезла низенькая старушка и, ловко расталкивая всех локтями, пролезла дальше, ближе к князю.
Дара переглянулась с сестрой.
– Эй, народ лисецкий! – пронёсся над толпой голос Ярополка. – Так и будем толкаться на улице или пойдём суд над преступниками вершить?
Дару и Весю отнесло в сторону, откуда нельзя было разглядеть Снежного князя, только услышать его голос. Сёстры крепко взялись за руки, опасаясь, что их разделят. Веся тесно прижалась к Даре, она крутила головой по сторонам, глаза у неё стали огромными, точно две плошки.
– Так ты сначала наши жалобы выслушай, князь, – выкрикнул кто-то. – Чего чужаков судить, когда свои жизни не дают?
– Сколько ещё нищету будут в город пускать? – взвизгнула в стороне баба.
– Нечего бездомным в городе делать! – поддержали с другого конца улицы. – Они кошельки у честных людей срезают.
– И кур крадут!
Народ толкался. Дару пихнули в бок локтем, наступили каблуком на ногу.
– Давай уйдём, – попросила она сестру.
– Подожди, я хочу только…
– Народ злится. Как бы чего не вышло, – прошептала настойчивее Дара.
Безудержная, беспощадная ярость толпы была ей слишком хорошо знакома.
– Ох, ладно, идём, – согласилась Весняна, и Дара скорее потянула её за руку.
Девушки стали пробираться в сторону, прочь от городской площади.
Вновь зазвенел колокол, созывая вече.
– Разошлись! Дайте дорогу князьям! – заревели гридни и пошли на толпу, выставив перед собой оружие.
Люди попятились, бабы завизжали возмущённо и испуганно.
– Дай пройти! – выкрикнула в отчаянии Дара. – В сторону!
– Лесная ведьма, – выдохнул кто-то с ужасом.