Змея в тени дракона - стр. 49

Бросаю на Николауса взгляд – действительно презрительно осматривается, да ему осталось только зажать нос и спрятаться в мобиль. Но Морелли снова удивляет меня, на его породистом лице проступает настолько скользкая и высокомерная улыбка, что хочется послать его куда подальше и уйти самой, но я сдерживаюсь.

– Пойдём, здесь можно срезать, – бросаю я, направляясь в тёмный переулок. На самом деле, этим путём идти даже дольше. Но я не могу отказать себе в удовольствии посмотреть, как Морелли вляпается в какую-нибудь лужу, или что похуже. Я почти потираю руки, представляя какое веселье меня ожидает.

– Дьявол! Сорлиер, в какие дебри старого города ты меня затащила? – раздаётся злое за моей спиной.

Я довольно улыбаюсь:

– Не жалуйся, неженка. Тебе стоит привыкнуть, ведь твоя «невеста» бывает здесь довольно часто.

Я умело обхожу огромную лужу, когда передо мной вырастают двое мужчин.

– Мэйлин Солиер? – спрашивает один из них.

Я не боюсь верриков. Возможно, кому-то и страшно ходить ночью по тёмным улочкам старого города, но моих братьев здесь знает каждая собака, и с меня скорее стряхнут пылинки и под руки доведут прямиком до дома, чем попытаются ограбить или что похуже. Так всегда – стоит назвать имя Томаса, и хулиганов как ветром сдувает.

– Да, это я, – отвечаю, вглядываясь в полутьму. Слышу, как Николаус ускоряет шаг, догоняя меня.

Страх хлёстко ударяет в солнечное сплетение, когда понимаю, что передо мной глаза не веррика. Это дракон. И, дьявол его забери, ему точно не место в старом городе! Такие щеглы, как этот, не гуляют просто так по раздолбанным улицам с кучей крыс по углам.

Дракон с жуткими синими глазами хватает меня за руку, второй тянется за пазуху, должно быть, доставая магпистолет.

Моё сердце пропускает удар, когда чужая сильная рука привлекает меня к себе.

Открываю рот, но, кажется, не успеваю издать ни единого звука, потому что Морелли перехватывает руку этого мужчины и тянет на себя, ударяя того в лицо. Я спотыкаюсь и падаю, перед глазами темнеет, Ашши на моём пальце приходит в дикую ярость, она словно даёт мне сил. Поднимаю голову, прошло всего несколько секунд, но один из драконов уже лежит на земле, хватаясь за живот и пытаясь подняться, а второго Морелли хватает за горло и бьёт так сильно, что я вижу кровь на идеальных драконьих руках.

Василиск рвётся на свободу, я едва сдерживаю её, сгибаюсь пополам, пытаясь утихомирить, сносящий все мои внутренние барьеры, гнев змеи. Жажда крови кипит, выжигает нутро, я почти давлюсь ею. Николаус видит, что мне плохо и, видимо, решает, что эти уроды сделали мне больно. Его взгляд звереет, он кидает одного из драконов на землю и бьёт так сильно, что я слышу чавкающие противные звуки, превращающие лицо этого мужчины в месиво.

Сильный шум и запах озона заставляет меня поднять голову. И я визжу, не сдерживаясь, потому что мне в лицо смотрит огромный коричневый дракон с ярко-синими глазами. Этот переулок слишком мал для существа, и его бока и крылья просто сносят небольшие домики. Звенят стёкла, рушатся стены, я слышу, как кричат веррики, внутренне молясь, чтобы никто не пострадал.

Дракон моргает и бешено скалится, из его носа вырывается пар, обжигающий мне лицо почти до боли. Страх, рождающийся в моей груди, невозможно описать, потому что он живёт внутри каждого веррика, передаётся нам из поколения в поколение. Это чувство встроено в моё рабское ДНК. Заперто где-то под коркой мозга. И сейчас оно вырывается наружу при взгляде на истинный облик потомка тех, кто жёг, убивал, насиловал, грабил, держал в кандалах, уничтожал всё, до чего мог дотянуться своей чешуйчатой лапой.