Змея в тени дракона - стр. 50
Я физически чувствую, как на висках выступает испарина. Змея ощущает всё иначе. Она просто хочет рвать зубами врага, рычит и яростно требует свободы, её становится практически невозможно сдерживать. Оркестр эмоций бушует внутри, и я уже не понимаю, что мне делать – бежать или нападать.
В этот момент огромный белый дракон впивается зубами в шею синеглазого, тот издаёт такой яростный и отчаянный рык, что меня почти сносит потоком воздуха из его пасти. Просто отползаю задыхаясь. Смотрю на драконов и вижу чистое бешенство в аквамариновых глазах белого. Этот зверь хочет убивать. От происходящего вокруг безумия меня начинает трясти. Белый дракон просто огромен, он рушит всё в этом и без того искорёженном переулке, бьёт огромными крыльями и легко сминает противника, впиваясь в него зубами.
Кажется, я кричу от страха быть съеденной, от ужаса этой ситуации, от того, что всё вокруг напоминает кошмарный сон. Белый дракон отвлекается на мой вопль, и слегка подаётся вперёд, вглядываясь мне в глаза, это даёт его противнику шанс вырваться. Синеглазый взлетает тяжело и с надрывом.
Вместо того, чтобы преследовать врага, огромный белый зверь ползёт в мою сторону на брюхе, сопровождая это действие громким скрежетом когтей. Его окровавленная морда склоняется ко мне, зелёно-голубые глаза светятся в темноте, я сжимаюсь в первобытном ужасе, глупая змея успокаивается и с каким-то трепетом следит за этим чудовищем. Её ощущения сносит штормом истерики, тут мои эмоции просто давят, не оставляя ни единого шанса на сопротивление.
Дракон распрямляется, возвышаясь гигантской жуткой громадой, затем просто хватает меня в огромную лапу, и взлетает. Я кричу так, что у самой закладывает уши. Драконий монстр в ответ пригибает лапу к животу, ещё больше сковывая мои движения.
Дышать так трудно, что сводит горло, я хриплю и глотаю слёзы. Внизу мелькают огни Риоски, превращаясь в безумную феерию цветов. Становится так холодно, что почти стучат зубы, на такой высоте температура гораздо ниже.
Когда дракон начинает снижаться, я понимаю – мы где-то за городом, потому что вокруг непривычно темно и тихо. Он плюхается на брюхо, поджимая лапу, как будто хочет смягчить для меня приземление. Из-за этого манёвра мы не останавливаемся сразу, и зверь скользит по земле, ударяясь и снося какие-то столбы.
Когда наконец мы замираем, он осторожно разжимает лапу, я больно падаю на четвереньки, но тут же вскакиваю и бегу, вижу впереди какие-то здания, ноги сами несут меня туда.
Морелли настигает меня быстро, хватает и поднимает легко, как пушинку. Я брыкаюсь и плачу, но он разворачивает меня к своему лицу и грубо сжимает подбородок своими пальцами:
– Мэйлин, всё хорошо.
Он весь в крови, это выглядит жутко, я трясусь в его объятиях, в голове бьётся мысль, что Николаус не причинит мне вреда, я цепляюсь за неё и обмякаю, вцепившись в драконьи плечи.
– Ты ранена? – голос хриплый и жёсткий, от Морелли всё ещё пахнет зверем.
Я мотаю головой, не сводя глаз с его лица.
– Я не сделаю тебе больно, Мэй, – он осторожно опускает меня на землю и осматривает. – У тебя колени ободраны. Сейчас пойдём ко мне, я обработаю твои раны, а потом расскажешь, в какое дерьмо ты вляпалась.
– Тебя это не касается, чёртов дракон, – голос хрипит и не слушается, я принимаюсь кашлять.