Змея. Часть 2 - стр. 27
«Сильно занят по ремонту дома и прочим делам. Скоро буду. Целую, Миша».
– Да, пусть так, – прошептал он. – Отправлю лишь короткую телеграмму.
Когда он шёл к дому Борисовых, то специально замедлял шаги.
«Получается, что я не был у них целую неделю, – с досадой думал он. – Что придумать по этому поводу? Скажу, что уезжал по делам. Бабка, пожалуй, не поверит. Начнет обо всём досуже расспрашивать. Ах, да бог с ней. Мне главное – Вареньку увидеть».
Когда он подходил ближе к Борисовской даче, то услышал звуки граммофона. Звучал голос Шаляпина. Прямо перед домом стоял деревянный стол, застеленный чистой скатертью, а на столе пыхал жаром пузатый ведёрный самовар. Вокруг стола сидело все семейство Борисовых – Наталья Павловна, ее розовощекий супруг Юрий Владимирович и незабвенная Анна Генриховна.
Странным было то, что Барбары среди них не оказалось. У Михаила от тоски сжалось сердце. Где же она, подумал он. Куда могла исчезнуть? Неужели же она не у Борисовых? Но, где же тогда?
Несмотря на тревожные мысли, он постарался напустить на себя вальяжное и почти равнодушное выражение лица. Первым его заметил Юрий.
– О, Михаил Алексеевич, сколько зим, сколько лет! Где же вы пропадали? – он привстал из-за стола и с радушием двинулся навстречу гостю. – Присаживайтесь, а мы вот, как раз, чай пьём с прошлогодним мёдом. И кренделя с маком нынче славные. Угощайтесь.
Гладышев по очереди поздоровался с семейством Борисовых, не забыв приложиться к пухлой морщинистой ручке Анна Генриховны, которая буравила его своим въедливым и испытующим взглядом.
– Долго вас, голубчик, не было. Небось, за супругой в город ездили?
– Ездил, ездил, – нарочито осклабился Гладышев. – Только не к супруге, а по своим научным делам. В Псковскую губернию.
– Вот как? А мы уж думали, что домой вы укатили, к Татьяне Николаевне.
– Пока нет. Но скоро поеду.
Наталья Павловна со сдержанной улыбкой, искоса поглядывая на Гладышева, налила ему чаю и пододвинула тарелку с кренделями и розетку с медом. Наш герой принялся медленно пить ароматный чай. Он делал это лениво, смакуя засахаренные комочки мёда. Причмокивал губами и рассматривал в саду разросшиеся пионы.
– Какие у вас красивые цветы, – так же лениво произнёс он. – Хочу себе такие же посадить.
Он слышал, как Анна Генриховна стала перечислять ему сорта ранних пионов. В ответ он кивал с отстраненным и чуть надменным видом. Ему хотелось произвести впечатление равнодушного обывателя дорогой дачи.
– А почём нынче яйца? – так же вальяжно и невпопад спросил он и посмотрел куда-то поверх головы Борисовской тёщи.
«Какие яйца, Миша? – думал он. – Что только ты несёшь? Зачем тебе яйца?»
С большим трудом ему удалось не обнаружить собственного беспокойства. Все ответы Борисовых он, конечно же, пропускал мимо ушей. В голове, словно молот, звучал один и тот же вопрос: ГДЕ ЖЕ ОНА? КАК БЫ ЛОВЧЕЕ ИХ РАССПРОСИТЬ О БАРБАРЕ?
К счастью, Анна Генриховна сама начала говорить о том, что нынче его интересовало более всего на свете:
– А вас пока не было, мы уже совсем было заскучали. Так уж совпало, что и вы уехали, и наша дорогая Барбара.
– Да? – он равнодушным взглядом скользнул по лицу бабки.
Но она, к счастью, продолжила:
– А сегодня у нас двойная радость: рано утром Барбара вернулась из Петербурга, а тут и вы нас порадовали своим возвращением, – после этих слов она как-то по-особенному, опустив подбородок и сузив и без того маленькие глазки, более пристально посмотрела ему в лицо.