Змеиный медальон - стр. 2
Из старших она первым делом обратилась к Боре, атлету с волосами цвета лисьего меха:
– Ты, я вижу, спортсмен? Качаешься?
Он помедлил с ответом и так прошёлся по Марине взглядом сверху вниз, что у неё щёки вспыхнули. И ведь мальчишка, пятнадцать лет! Не дай бог с таким вечером в подворотне столкнуться.
– Качаюсь, – не спеша, с растяжкой подтвердил он. – У нас в сарае гири есть. Хотите покажу?
– Попозже, – выдавила Марина.
В доме и правда были спортивные снаряды: гантели, обручи, футбольные и баскетбольные мячи. Вадим Михайлович работал в школе учителем физкультуры – в ту пору, когда в Сорной ещё была школа и детей не приходилось возить на раздолбанном пазике в соседнее Новоэтаповское. А Любовь Петровна заведовала библиотекой – когда в деревне была библиотека. Марина вздохнула: сельская интеллигенция…
На резных полочках стояли видеокассеты, диски с фильмами. Из ниши под толстозадым телевизором щерился в два рта комбинированный видеоплеер.
– Мы детишек только на наших, отечественных, мультиках воспитываем. Никакой американщины! И на книжках хороших, – мама Люба ткнула пальцем в томики Куприна и Бунина.
– Ага, – поддакнула из-за её плеча девочка Рая, явно надеясь попасть в кадр. Голос грубый, фигура, будто топором тесали, а уж манеры… И такая – с книжкой? Любовь Петровна уточнила:
– Кеша читать любит. Лика – так вообще запоем, за уши не оттащишь.
Худенькая русоволосая Лика тихо сидела у окна и водила пальцем по широкой доске подоконника.
А ведь она красавица, поразилась Марина. Единственное по-настоящему красивое лицо в этом таборе.
– Лика – это уменьшительное от Анжелика?
Девочка покачала головой.
– Тогда Лидия?
– Яснолика, если полностью, – рядом нарисовался парень по имени Кеша. – Но мы её Ликой зовём. И в школе она так записана.
Из всех мальчиков только у него волосы не торчали, как травка на английском газоне – чёлка длинная, с извивом, вроде казацкого чуба.
Марина наклонилась к девочке:
– Интересное у тебя имя – Яснолика. Редкое.
– Так оно в записке было – имя-то, – подсказала маленькая Варя. – Её в дом малютки подкинули. А в пелёнках – записка: "Яснолика, одиннадцать месяцев". Только мама Люба говорит, такого имени нет.
Тут Марина встретилась взглядом с Борей. Он сидел на диване в другом конце комнаты, закинув мускулистые ручищи на спинку, развалив в стороны колени, и смотрел с наглой, разбойничьей ухмылкой. Марина повернулась к нему спиной.
– Лика, а что ты любишь читать?
– Да она всё глотает, – опять встрял Кеша. – Хоть Карамзина, хоть Донцову.
Марину поразило, что сельский паренёк знает Карамзина. Потом стало стыдно. Если из деревни, значит невежа сиволапый? Не ожидала от себя такого снобизма. Но этого умника всё равно надо окоротить.
Она развернулась к мальчику. И увидела наконец его глаза – необычные, цвета молодой бирюзы, в опушке светлых ресниц. Голосом строгой учительницы отчеканила:
– Может быть, ты позволишь ей самой говорить за себя!
Парень отвёл взгляд. Буркнул:
– Как хотите. Пойду за ручкой и бумагой.
Марина улыбнулась девочке.
– Скажи мне, Лика…
– Да она же немая! – хором закричали Варя и Ваня.
Все они, оказывается, тёрлись рядышком – любопытные, как галчата.
– Это правда? – Марина чувствовала себя идиоткой. – Ты… не говоришь?
Лика кивнула.
Марина поискала глазами маму Любу.