Змеиная гора - стр. 5
Впереди идущий бронетранспортер вдруг словно наткнулся лбом на упругую волну. На его бронированном теле вспыхнул и исчез сноп огня. Гранатометный залп за гулом моторов Мухаммеджан едва услышал. Он резко нажал на педаль тормоза и схватил автомат. На лобовом стекле заметались паутины от пуль. Машину качнуло. Жарко ухнуло в кузове, и в раскрытое боковое стекло полыхнуло пороховой гарью и горящим зерном…
КОБРА
Сайфуддин-хан был вне себя. В такие минуты, скупой на слова, он начинал много говорить:
– Еще два года назад у меня было полторы тысячи человек. Я брал города! Когда мои воины кричали «Аллах акбар!»[3], правоверные становились на колени и начинали молитву. Потом был тот страшный бой в Панджшере. Мои моджахеды впервые в жизни услышали шипение реактивных снарядов, выпущенных вертолетами, и побросали винтовки… Не многие тогда ушли из долины. Я собрал оставшихся и сказал: «Будем бить неверных на дорогах. Нам привезут из Пакистана столько мин, что не пройдет ни один бронетранспортер сарбазов[4], ни один грузовик шурави». И вот ты, брат шелудивого пса, докладываешь мне, что сарбазы повыскакивали из машин с автоматами и твоим людям пришлось бежать в горы. Если ты не жалеешь своего хребта, пожалел бы мои уши!
– Саиб! – отвечал командир отряда моджахедов, вызванный к главарю. – Саиб, никогда такого не было. Они как будто ждали нападения. У каждого автомат… Это был шквал огня, саиб. А у меня всего тридцать человек. И оба пулемета выведены из строя! Мне не оставалось ничего другого!
– Где стояли пулеметы, сын глупой собаки?
– Один за Черными Камнями, другой – на противоположном склоне, в пещере.
– Где стояли пулеметы в прошлый раз?
– Там же, саиб…
– Ты сам поймешь или тебе объяснить, почему первой же очередью сарбазы заставили замолчать оба твои пулемета? Тебя, дохлый шакал, разве не учили, что позицию все время нужно менять?!
Командир отряда молчал. Он был убежден, что дело не в позиции. Просто люди переставали бояться моджахедов.
– Ты понимаешь, что происходит? – кричал Сайфуддин. – Теперь они будут рассказывать, что по дороге можно ехать и ничего не бояться. А появятся, как они нас называют, душманы – взять палку, выйти из машин, и люди Сайфуддина побегут в горы, как перепуганные овцы!
– Мы сожгли три машины, саиб, и бронетранспортер, – вставил командир отряда.
– Три машины! И это на тридцать человек, десять гранатометов и два пулемета!
Сайфуддин никак не мог успокоиться, а нужно было принимать решение. Жизнь моджахеда была в его руках. Главарь щелкнул пальцами. Вбежали трое телохранителей, которые выполняли и обязанности палачей.
– Увести.
Телохранители не поняли. Обычно Сайфуддин отдавал приказы о расстреле другими словами.
– Увести! – громко повторил хан. – До вечера.
Оставшись один, полевой командир взял с маленького инкрустированного столика помятый номер газеты и еще раз прочитал то место, где говорилось, что часть хлеба, купленного в Советском Союзе, будет роздана беднякам и многодетным семьям бесплатно. «Это пострашнее взрыва пятисоткилограммовой бомбы в центре моего лагеря».
В шатер бесшумно вошел немой лазутчик Шариф. Его черные глаза стали еще больше. Он сел у входа, не ожидая приглашения. Шарифу это позволялось, как и разрешалось ему входить в палатку в любое время. Скрестив по-восточному ноги, маленький лазутчик ждал вопросов.