Змеевы невесты - стр. 21
А страшилище вдруг сделало еще шаг и взмахнуло корявой лапищей прямо у них над головами. Желан было отпрянул, но подвели собственные сапоги, что успели увязнуть в топкой жиже по самую щиколотку. Вскрикнув, гридь рухнул в грязь, увлекая за собой отрока.
Анчибал издал громкий скрип (Овсень мог поклясться, что ликующий) и потянул к обоим уродливые руки. Миг – и замшелые побеги поползли, как живые, по ногам Тополька, который даже не сопротивлялся в ответ. Овсень судорожно зашарил по боку, нащупывая кожаный тул со стрелами, и вдруг осознал, что в седле за спиной подозрительно пусто и легко.
А через миг чудище взревело так, что трясина пошла рябью. Лошади с седоками в ответ испуганно заржали и начали приплясывать на тропе.
Василиса неведомо как успела соскочить с седла и добежать до телеги с вещами, где лежала ее котомка, и теперь стояла в воде и яростно охаживала болотную нечисть узловатой кожаной плеткой с блестящими наконечниками. Анчибал с ревом выпячивал вперед лапищи, пытаясь защитить то, что было вместо лица, но тщетно: при каждом ударе ветки ломались, а там, где металл соприкасался с древесной корой – начали дымиться.
Прежде, чем Овсень успел открыть рот, Василиса подтвердила его догадку.
– Серебро! – заорала она, оборачиваясь. – Быстро, любое! Держите перед собой, не давайте подойти! Оглядывайтесь, он не один!
По дымящимся веткам древолюдя вспыхнул и побежал огонь, и страховидло попятилось назад, в безопасное болото.
– Ааааааа! – заорал дурниной вдруг очнувшийся Тополек. – Кто это?! Чудище, сожрать хочет!
И он засучил ногами, отползая на заду к безопасной тропе. Желан рывком вытащил сапоги из жадно чавкнувшей грязи, перекатился на четвереньки и рванул следом, не оглядываясь.
Впереди закричали – отчаянно, взахлеб. Маленькая Цветка, которую Желан ссадил на землю перед тем, как ринуться отроку на подмогу, бежала к остальным. Лицо ее было залито слезами, она задрала юбку выше коленей, чтобы не споткнуться и не упасть, но никто и не подумал бы ее стыдить.
Следом неслось такое же страшилище, только не на длинных тонких ногах, а кувырком, словно куст перекати-поля. Вот сухая ветвь схватила девчонку за подол и рванула на себя. Та дернулась, рухнула на землю и замычала, вздрагивая всем телом.
Вакута соскочил с коня, загородил Цветку собой и начал с остервенением рубить тянущиеся к ним сучья, но анчибал с невиданной для такого огромного создания ловкостью успел вскочить на ноги, выпрямиться и ударить гридня по плечу. Вакута зло взвыл. Меч, кувыркаясь в воздухе, полетел прямиком в болото. Но не утоп – воткнулся в поросшую ядовитым курослепом кочку.
Страшилище занесло над лохматой головой воина крючковатые пальцы, но тут из-за плеча Вакуты вылезла Даренка и сунула в оплетенную ветвями харю анчибала зеркальце.
Тот заскрипел, словно старая несмазанная телега, только гораздо громче – девичья безделица сверкнула на свету серебряным бочком. Даренка ловко поймала пробившийся сквозь туман редкий луч солнца, и отраженный свет попал анчибалу в левый глаз.
– Эй, невестушки, чего расселись? – звонко выкрикнула она, когда ревущее от боли чудище отпрянуло назад, не удержалось на ногах и опрокинулось на землю. Но вставать не подумало, вместо этого с жалобным стоном начало тереть глаза. – Доставайте перстни да ожерелья свадебные!