Змеелов - стр. 27
Девка содрогнулась, представив ужасы, которыми могут наказать боги весь Гадючий яр из-за её молчания. Она скомкано закончила:
– Случается беда.
– Ничего, – хмыкнул колдун. – Уж в бедах я разбираюсь, придумаю что-нибудь и с этой. Подойди.
За время, минувшее с вечера, Ирга уже привыкла бездумно подчиняться колдуну. Принести, подать, полить водой, расставить лучины… Помощи с неё, прямо скажем, было немного, но девка тешила себя надеждой, что осталась при Змеелове не зря. По меньше мере, она знатно досадила Василю, а это уже много. Послушалась и в этот раз.
– Ты хотела знать, кто такие змеевицы.
Всего больше Ирга хотела бы знать, что не повинна в смерти Костыля и что никто не узнает, кто последним видел рыбака живым. Потому как иначе сосельчане рыжухе жизни не дадут, и неважно, найдут настоящего убийцу или нет. Но она молча кивнула и поднялась с лавки.
– Подойди. Ближе. Ну что ты нога за ногу! Встань рядом и прекрати дрожать!
Ирга обхватила себя за плечи и коротко отбрехалась:
– Холодно.
– Холодно – переоденься в сухое. Вон, у этой, – колдун кивнул на занавеску, отделяющую их от Блажи, – возьми что-нито.
– Нет.
– Ничего, ей уже навряд понадобится.
Девке ажно умыться захотелось, так стало гадко. Да уж, Блаже и верно навряд пригодятся как праздничные сарафаны, так и простые рубахи. Она без сыновьей помощи и вовсе в Тень скоро отправится. Материны платья тоже навряд пригодились бы владелице, однако ж, когда брат отдал их Звенигласке, хотелось удавиться. Ирга рявкнула:
– Я сказала, нет!
– Уймись. Как начну тебя силой раздевать, так верещать и будешь.
Ирга запнулась. Всего меньше она думала о том, что колдун мог оставить при себе девку не помощи ради, а для… забавы? А что? На большой земле вечно жалуются, что Гадючий яр зябок. Плыл колдун ночью, один, непонятно ещё, сколько в пути провёл. Не в ближайших же деревнях время коротал? Слухи дошли бы… А ведь Змеелов, хоть и с проседью, но не стар. И вполне может статься, что калечен он только глазом да ногой, а остальное… Что если и впрямь велел он остаться, чтобы после трудов согрела ему постель?
Сама не ведая, чего для, Ирга опустила взор. По всему выходило, что колдун от обычного мужика ничем и не отличался. От его ядовитого голоса девка едва чувств не лишилась.
– И потом они говорят, что это мужики норовят им подолы задрать. Не на ту змею смотришь, дура!
Жар бросился в лицо. Всего больше Ирге, пойманной на непотребстве, хотелось выскочить вон и никогда-никогда боле не возвращаться. Но она сделала над собой усилие и медленно подняла взгляд. Облизала пересохшие со страху губы и с вызовом спросила:
– А тебе жалко, что ли? Ну поглядела. Чать не убудет.
Колдун опешил.
– О как, – сказал он. – О как. Люблю норовистых девок! Ты, стало быть, за словом в карман не полезешь?
Он повернулся к ней, и Ирга едва поборола желание попятиться к стенке да мышкой спрятаться под лавкой. Она задрала нос, радуясь, что не видно, как дрожат колени.
– А чего за ним лезть? Оно всегда на языке вертится.
Он не спешил, давая дурёхе время опомниться и сбежать. Даже больше, нарочно растягивал каждое движение, упиваясь своей властью. Тонкие губы колдуна искривила полная яда усмешка.
– Да?
Он не шагнул, а словно проплыл к ней по воздуху. Завёл руку за спину и провёл ею по мокрой рубахе – вдоль хребта, сверху вниз, до самого пояса. От одного этого касания Иргу сковало страшное чувство, страшнее которого она не испытывала никогда – она захотела, чтобы колдун сделал так снова. А Змеелов приподнял тонкими пальцами её подбородок и прильнул губами к губам.