Злодейка в быту - стр. 6
Круглый вход с облупившейся краской венчает треснувшая фигурка дракончика. Чуть ниже табличка. Пока одна часть меня таращится на иероглифы и думает, что я никогда их не смогу прочитать и, тем более, начертать, другая видит, что написано — название дворя, “Северная тишина”.
— Здесь немного мрачно, — извиняется госпожа Ланши.
— В сумраке есть своё очарование, тётушка.
Неужели она ждёт просьбы поменять двор?
Не-а.
Заметно, что двор к моему прибытию всё-таки готовили: дорожка подметена, а чисто вымытое крыльцо ещё хранит следы влаги, окна распахнуты на проветривание. Сам двор выглядит миниатюрным, даже тесным, но уж найду, как разместиться.
Сада как такового нет, зато есть обложенный валунами пруд. Между камнями пробиваются сорняки, а из воды высунули остролистые стрелы какие-то водоросли. По тёмной глади расползается ряска… Пруд тоже неухоженный, зато горбатый мостик и нависающая над водой открытая беседка очаровательны.
— Я рада, что ты можешь так думать. Устраивайся, Юйлин, — широким движением руки госпожа предлагает мне войти во двор. — С тобой приехала всего одна слуга, бабушка Мей? Не волнуйся, у нас достаточно горничных, чтобы тебе служили.
Рукав струится, и на вишнёвом фоне раскрываются вышитые искристо-белой нитью цветы.
— Спасибо, тётушка.
Она поворачивается ко мне лицом, и здешняя часть меня легко понимает, что надо поклониться, потому что тётя уходит.
— Отдыхай, Юйлин! Мы навестим тебя позже.
— Кузины, — я снова излишне вежлива.
Никто из сопровождавших нашу процессию слуг не остаётся. Хм…
Мы остались с кормилицей вдвоём, и я смутно понимаю, у кого мне просить бумагу и как перетаскать во двор багаж. По идее, это забота не для кормилицы Мей, а для слуг поместья. Кстати, о кормилице. Она бледная, на лбу блестит холодный пот.
Нужен врач.
Но на этот раз память здешней моей части мне ничем не помогает.
Ладно, сперва письмо. Надеюсь, я смогу изобразить что-нибудь, кроме клякс.
— Кормилица Мей, ты неважно себя чувствуешь, — я пытаюсь говорить мягко и удивляюсь, насколько непринуждённо у меня получается “тыкать”. Из-за разницы в возрасте разве не естественно обращаться на “вы”?
— Простите, юная госпожа…
— Кормилица Мей, не говори чепухи и отдохни в беседке. Всё, что нужно, сделают девочки. Они хорошо прибрались. Должно быть, тётушка Ланши отправила ко мне самых способных.
— Ох, юная госпожа…
Меня пробирает от горечи, с которой на меня смотрит кормилица. Она не слепая. То, что она не смеет высказать негодование вслух, не значит, что она не видит истинного ко мне отношения. Скорее всего, она видит даже больше, чем замечаю я.
— Отдохни, — повторяю я и подхватываю под руку.
— Ваша забота, юная госпожа, целительна, — её глаза затягивает влажная пелена, влага дрожит, но ни одна слезинка так и не скатывается.
Я теряюсь.
Моё “отдохни” больше похоже на “не путайся под ногами”, чем на искреннее внимание. Я всего лишь предложила кормилице посидеть на лавке. Откуда такая реакция? По моим воспоминаниям Юйлин не была безразличной. Даже сейчас в моём расщеплённом состоянии часть меня чувствует кормилицу Мей родной и близкой, своей семьёй.
Потом разберусь — мой уход очень похож на бегство.
Войдя во двор я оказываюсь, в очень тесной передней. Большую часть пространства съедает квадратный стол. У дальней стены и по бокам узкие скамьи с высокими резными спинками.