Зимний эндшпиль - стр. 27

– Сделаем, – поведя могучими плечами, сказал высокий детина и, тяжело поднявшись, пошёл к двери. – Не беспокойтесь, мимо меня только мёртвые проскакивают. И те в последний путь, – мужчина оглушительно захохотал и сел на лавку поближе к двери.

– Эмма, – тихо поманил к себе девушку Майк. – Какая собака? Твой Паскаль?

Эмма лишь медленно покивала в ответ и потянулась вслед за исчезающими в густой снежной завесе людьми.

Возле берега, над клокочущей в холодном кипении волн воде, летала прозрачная завесь снежного покрывала, оно обрывками падало в воду и тонуло в беззвучной попытке хоть на секунду задержаться на поверхности, заворожить прозрачную толщу, накинуть ледяное лассо и затянуть петлю, чтобы подчинить себе эту стихию на долгие морозные месяцы.

– Где живёт Иконников?! – прокричал, перебивая монотонный речитатив ветра, Плеханов.

– Там! – глубже зарываясь в шарф, Эмма тыкала пальцем в сторону. – Сейчас ельник пройдём, и там почти сразу дом его стоит.

Густая лесопосадка чуть приглушила беснующееся ненастье, дышать стало легче, и Плеханов, покачав головой, развернулся к идущему возле него оперативнику.

– Гоша, как-то мне здесь становится тревожно.

– Только сейчас? – сложил брови домиком молодой человек.

– Не хами, – Плеханов вздохнул и вдруг добавил: – Погоди, что-то я в баре рыбака не заметил?

– Там он. Пыхтит, объяснительную мне пишет. Я его полностью опросить не успел.

– Слушай, а когда вы подошли туда, створка-то открыта была или закрыта? Воротная?

– Вроде как закрыта. Да, точно закрыта, – утвердительно покивал Гоша. – Эмма ещё сказала, хорошо, что починили, а то ветер такой точно выгнул бы. А что?

– Да так, стадо мыслей гоняю. Ну, куда нам? – обернулся он к Эмме.

– Вот же дом, – показала Эмма приземистое здание, выступающее углами из кокона вьюжной метели.

Поднявшись первым на пологое крыльцо, Плеханов хотел постучать, но потом поняв, что в таком шуме его никто не услышит, потянул на себя дверь, но створка была надёжно прилажена к проёму и не поддалась на протяжное усилие.

– Дайте я, – Эмма выдвинулась вперёд и, приложив ключ-карточку к электронному замку, сразу открыла проход. – Прошу. Пётр Сергеевич? – громко заговорила она, первой войдя в помещение, но в ответ никто не отозвался, и Гоша, чуть отодвинув её в сторону, пошёл обследовать комнаты.

– Никого, – покачал головой оперативник, вернувшись к собравшимся в просторном холле.

– Ну и где ж теперь их искать? – как-то расстроенно протянул следователь. – Слушайте, Эмма, а у вас куртеца никакого не будет? А то свитер толстый, я свою дерюгу сверху надел, а теперь и рук не согнуть.

– У нас есть новые куртки для рабочих, они тёплые. Хотите?

– И я хочу, очень хочу, – прикладывая руки к недавно топленному камину, сказал оперативник.

– А я смотрю, сильно-то искать свою благоверную наш товарищ не торопился, – присев перед едва тлеющими углями, видными через прозрачную створку дверки, сказал Плеханов. – Тёпленько себе сделал, камин растопил.

– Скорее всего, ещё перед тем как в бар идти, – пожала плечами Эмма. – Он просил, чтобы здесь было две вязанки дров, сейчас осталась пара поленьев и уже всё прогорело.

– И то верно.

Последние слова следователя вытянуло вместе со сквозняком в открывшуюся с улицы дверь, и на пороге в недоумении остановился весь запорошенный почти ставшим настоящим снегом человек.