Зигмунд Фрейд. Жизнь и смерть - стр. 41
Однако сам Фрейд позже связывал как позитивные, так и негативные аспекты своего отношения к Флиссу – при всех противоречивых чувствах, которые он в нем вызывал, – с впечатлениями своего раннего детства (см. главы 4 и 5). Значительность таких генетических связей подчеркивается одним из существенных принципов психоанализа. Однако мы знаем, хотя даже сам Фрейд порой упускал это из виду, что новые отношения и конфликты, хотя и определяются впечатлениями раннего детства, в точности их никогда не воспроизводят. Они имеют собственную логику развития, обусловленную сложнейшим взаимным влиянием условий среды и состоянием личности.
Из материалов переписки с Флиссом мы узнаем, сколь глубокое впечатление Флисс произвел на Фрейда еще во время их самой первой встречи. В начале своего первого опубликованного письма к Флиссу Фрейд писал:
«Хотя это мое письмо носит деловой характер, должен признаться, что питаю надежду на продолжение переписки с Вами. Вы произвели на меня столь глубокое впечатление, что я едва удерживаюсь от того, чтобы откровенно сказать Вам, к какой категории людей [Rangordmmg] я Вас отношу».
Это событие произошло в ноябре 1887 г., задолго до начала охлаждения отношений с Брейером, до того, как при лечении истерии Фрейд начал применять метод Брейера, и даже до того, как он начал практиковать гипнотерапию.
Крис полагал, что дополнительным фактором, повлиявшим на развитие дружбы между Фрейдом и Флиссом, стала общность их образовательного уровня, а также литературных и исследовательских интересов. Однако это не объясняет глубину впечатления, произведенного Флиссом на Фрейда. Не может объясняться и исключительным влиянием генетических оснований, якобы обусловивших особую готовность Фрейда к такой дружбе и его восторженную реакцию, отразившуюся в первом письме к Флиссу. Думаю, надо предположить, что особую роль здесь сыграла сама личность Флисса. Видимо, в нем было что-то притягивающее, яркое. В своем письме (обстоятельства написания которого будут оговорены далее) Фрейд говорил: «…для меня ты останешься целителем, прообразом человека, которому можно смело доверить свою жизнь и жизнь своих близких».
Не только Фрейд питал подобные чувства к Флиссу. За относительно короткий отрезок времени Флисс развернул широкую медицинскую практику, не ограничивавшуюся узкими рамками отоларингологии. Кроме того, Флисс выдвинул весьма оригинальную гипотезу, связывавшую друг с другом множество различных симптомов[72]. Глубокая убежденность Флисса в верности своих построений, то, что его пациенты страдали от различных психозов и неврозов, а главное, его умение «магически» воздействовать на личности больных делали его метод лечения весьма действенным. Это, в свою очередь, лишний раз убеждало Флисса в истинности его теорий.
Флисс буквально очаровывал своих друзей и пациентов широтой познаний в области биологии, богатством воображения и неколебимой уверенностью в своих способностях врача. Даже пациентка, которая, как мы увидим, серьезно пострадала от роковой ошибки Флисса, сохраняла доброе отношение к нему на всю оставшуюся жизнь. Особо впечатляет, что в 1925 г., в последней стадии своей болезни, «чарам» Флисса поддался даже такой основательный и здравомыслящий ученый, как Карл Абрахам (см. главу 16).