Зигмунд Фрейд. Жизнь и смерть - стр. 40
В этих обстоятельствах Фрейд поступил так же, как и в драматическом 1923 г.: он решил оставить свою семью в неведении. При этом у Фрейда не было ни одного врача, которому он мог бы полностью доверять, не сомневаясь в его компетентности, искренности и непредвзятости. Правда, Фрейд всецело доверял своему другу доктору Оскару Рие, но тот был педиатром, а не кардиологом.
В результате Фрейд предпочел обратиться к Брейеру, который обладал необходимыми познаниями и опытом. К сожалению, как раз тогда их пути стали расходиться. Из материалов переписки с Флиссом известно, что во время наиболее тяжелых для Фрейда недель и месяцев Брейер интересовался его состоянием мало и нерегулярно. Нам сложно судить о том, насколько прав был Фрейд в своих упреках Брейеру. Возможно, он сам старался не слишком часто привлекать внимание к состоянию своего здоровья из-за нежелания выглядеть нытиком. Тем не менее в своих письмах Фрейд говорил о противоречивости Брейера, его невнимании и т. д.
Именно Флисс стал его доверенным врачом, «целителем», «волшебником». Флисс был отоларингологом, но его интересы выходили далеко за пределы этой отрасли медицины. Из писем Фрейда следует, что Флисс настаивал на отсутствии у Фрейда миокардита, объясняя наблюдавшиеся симптомы исключительно повышенной чувствительностью к никотину. Эти слова вселяли в Зигмунда надежду. Годы спустя Фрейд признавал, как много значил для него Флисс в то время. Когда их дружба уже подходила к концу, 9 июня 1901 г. он написал нечто вроде прощального письма:
«Ты напомнил мне о том прекрасном и трудном времени, когда я вынужден был признать, что дни мои сочтены, и именно твоя уверенность в обратном помогла мне выстоять».
Любая близкая связь между пациентом и врачом в некоторых аспектах по своим проявлениям сродни отношениям перенесения, возникающим в ситуации психоанализа. В те трудные месяцы поддержка Флисса была очень важна для Фрейда. Несмотря на неприятные симптомы, появлявшиеся у Фрейда в периоды воздержания от курения, и понимание им логических изъянов в рассуждениях Флисса (выраженность наблюдавшихся у Фрейда симптомов не зависела напрямую от того, бросал он курить или же вновь начинал), его изначальная вера во Флисса как в своего «целителя» никогда не колебалась. Очевидно, что со временем Фрейду становилось все лучше. В состоянии его сердца вовсе не произошло тех ухудшений, которые предсказывал Брейер.
В тот же период отношения между Фрейдом и Брейером сильно осложнились. Ко всему прочему Фрейда задевала неспособность Брейера к полноценному сотрудничеству, поскольку он всегда считал, что именно ранняя работа Брейера по истерии дала решающий импульс последующему развитию психоанализа. Фрейд не мог забыть и ту помощь, которую оказал ему Брейер, когда он так нуждался в деньгах. В свою очередь, Брейер никогда не сомневался в гениальности Фрейда. В письме Флиссу, написанном летом 1895 г., Брейер говорил: «Интеллект Фрейда действует в полную силу. Я уже едва поспеваю за ним, как курица за ястребом». Однако Брейер, как и многие другие, так и не смог найти в себе силы преодолеть свое внутреннее сопротивление открытиям Фрейда. Тот мог рассчитывать лишь на его враждебное или, в лучшем случае, скептическое отношение.
Эрнст Крис (1950) и Джонс обсуждали некоторые факторы, повлиявшие на отношения Фрейда с Флиссом. Оба автора связывали развитие этих отношений с нарастанием отчужденности между Фрейдом и Брейером и постепенным расхождением их взглядов.