Жнецы Страданий - стр. 46
Будет девкам сегодня радость! Пускай в Цитадели не принято провожать лето и встречать осень. Пускай наставник учит жить в труде и лишениях. Да только есть в году дни, когда надо радоваться, как предки завещали. Ну а коли поймают, всё одно кнутом угостят только зачинщика. А он за одну улыбку Айлиши готов хоть пять раз на седмице поротым быть.
Тамир зашёл в комнатушку и застыл. Прекрасная девушка при свете лучины читала свиток. Тонкие руки с длинными пальцами, белая сияющая кожа, нежная шея, пушистые ресницы, непослушные кудряшки, упавшие на лоб.
Красавица! Какая же она красавица!
Врёт крефф. Не может такая девка всю жизнь провозиться с болезными и немощными! Не может такого быть, чтобы никто не назвал её своей! Тамир стиснул зубы. Отучатся, отдадут Цитадели двухвёсенный долг служения и вернутся под родной кров, к родительскому очагу. И он сам! Сам введёт её в свой дом! И ни один ходящий ему не будет страшен! И ничьего осуждения он не побоится! Никому не позволит обидеть! Только бы набраться храбрости, открыть сердце. Лишь бы не оттолкнула. Лишь бы любила.
– Айлиша, – негромко окликнул юноша.
Чтица встрепенулась и, увидев его, расцвела:
– Тамир! Ты уже от Донатоса вырвался?
– Я его сегодня не видел, – улыбнулся послушник. – Надысь неподалёку упырь бродил, вот крефф его второй день ловит.
– Этот поймает, – убеждённо сказала девушка. – От него ни живой, ни мёртвый не уйдёт.
– Да уж, – помрачнел собеседник, однако через миг его лицо просветлело. – Встрешник с ним. Сегодня праздник, забыла?
Айлиша наморщила лоб, силясь вспомнить, какой велик день выпадает на последние дни плодо́вника, и тут же потрясённо выдохнула:
– Колосовик! Забыла…
– Совсем вы с Лесаной одичали тут, – покачал головой Тамир. – Ничего. Зато я вспомнил. Вот дождёмся воительницу нашу, и будет вам радость. Главное – к месту прокрасться незаметно.
– А ежели поймают? Вон Фебр с Лесанки глаз не сводит, как коршун следит, – испугалась Айлиша.
– Не поймают. Мы тихонько, когда все спать улягутся.
– А куда? – Её глаза загорелись любопытством.
– Не скажу, – улыбнулся Тамир и осторожно убрал с высокого чистого лба волнистую прядь. – Терпи до ночи, раз велик день проморгала.
Целительница потупилась, а потом фыркнула:
– Больно надо!
Но он-то видел, как снедает её любопытство. И становилось от этого весело.
– Скорей бы Лесана пришла, – вздохнула Айлиша и снова склонилась над свитком, надеясь учёбой скоротать время и приблизить вечер.
Однако лгала себе юная лекарка: не хотела она возвращения подруги. Поняв это, девушка устыдилась себе и своим мыслям. Неужто Лесана хоть раз мешала им? Нет. Не случалось такого. Мешать не мешала, а вот лишней была.
За своими размышлениями целительница не заметила, что и на лице Тамира отразилось лёгкое разочарование. Юноша тоже жалел, что не суждено им с Айлишей побыть наедине. Но, видимо, Хранители услышали их чаяния: не пришла Лесана. Видать, Клесх задал какой-то сложный урок. И стало влюблённым от этого и радостно, и неловко одновременно.
Они смутно помнили, как впотьмах бежали босиком через пустой двор, как поднимались по крутой лестнице на площадку, оскалившуюся в чёрное небо каменными зубцами. Сердца их обмирали от ужаса, от царящей над миром ночи, от легчайшего эха, разбуженного лёгкими шагами босых ног. Рука дрожала в руке, и дыхание застревало в горле от волнения, предвкушения и близости.