Жизни и реальности Сальваторе - стр. 22
– Это его выбор, хоть и очень глупый. Мы все здесь, чтобы заселить иные миры.
– Это не выбор, – возразил Индиго. – Они такими рождаются.
– Это выбор, Индиго. При отборе на корабль первых космонавтов тестировали, выбирая генетически самых здоровых и совместимых. У нас не может быть людей с физическими отклонениями вроде этого или, допустим, шизофрении.
– Но мутантов у нас много!
– Ты хочешь сказать, ты сам не проходил в детстве генетическую экспертизу? Никто здесь не проходил?
– Всё, парни, хватит, – прервал нас Предатор. – Это не та тема, которую приятно обсудить в тёплой дружеской компании за столом. Позвольте, лучше я расскажу вам…
Не успел он сам договорить, как пол и стены сотрясла дрожь. Экран, только что вспыхивавший земными фейерверками, залился синим и замер, точно мы погрузились под воду. Мы с Фредом переглянулись. Он поднял руку и, скомандовав в браслет: «Телефон!» начал куда-то звонить, а я первым делом бросился в рубку. Эн попыталась преградить мне дорогу, что-то спрашивая или возмущаясь, а может, даже пытаясь приказать, но я схватил сестру за запястье и поволок за собой – сам не знаю зачем.
Мы поднялись в рубку на лифте, и, едва двери открылись, я отпустил Эн и кинулся к пилоту. Тот смотрел прямо перед собой, откинувшись на спину кресла, и на окрики не реагировал. Я прижал пальцы к его шее – тишина; тогда я отшвырнул его вместе с креслом куда-то назад и лихорадочно оглядел экраны приборов.
Старый курс перерезало большое облако Т-излучения. Курс писал ещё я. Мы успешно двигаемся к середине облака, сжигая защитные поля корабля. Видимо, корабль давно без управления.
Я начал исправлять курс и очнулся лишь, когда показатели опасности – я не буду вам тут расписывать, это не имеет к повествованию никакого отношения, – опустились на десять процентов. Мы выходили из облака, так и не встретившись с его ядром; дальше автоматика должна была справиться сама, но желательно было за ней приглядывать.
Я вспомнил о пилоте и подошёл к нему. Он по-прежнему сидел в кресле; над ним суетились Эн, Фред, Индиго и другие.
– Как он? – спросил я.
– Не понимаю, – тихо ответила Эн, отдёргивая от него руки. – Он… как будто мёртв, но этого не может быть. Я видела его показатели, он здоров.
Фред знаком приказал всем расступиться и покатил кресло с телом к лифту.
Интермедиа 2
Давным-давно. Это было давным-давно.
Но Мальчик надолго запомнил, как холод сменился теплом, темнота улицы – светом дома. Незнакомец, представившийся невразумительным именем (дон Миктланос?) отвёл его в крохотную комнату, затем ушёл и вернулся с крохотной одёжкой: рубашкой и штанами.
«Примерь», – сказал он, не разжимая рта. Мальчик надел одежду – и она оказалась впору.
Когда он вышел, на столе уже стояла еда: каша.
«Ешь», – снова беззвучно сказал мужчина. Мальчик сел за стол, взял в руки ложку и начал уничтожать содержимое тарелки. Незнакомец подошёл, зачем-то поднял его руку за запястье и придирчиво оглядел её.
«Слабоват», – донеслось до Мальчика.
Тому сделалось жутко: вспомнились все страшные сказки о ведьмах, заманивающих детей в пряничные дома для того, чтобы съесть. Но вряд ли бы ведьма сказала «слабоват», она бы имела в виду «тощеват», да?
«Не бойся», – сказал Миктланос с укором, и Мальчик со стыдом понял, что тот слышал все его мысли. «Ты же мужчина. Ты должен уметь постоять за себя. И зачем мне бы тебя есть?»