Жизнь Леонардо, мальчишки из Винчи, разностороннего гения, скитальца - стр. 33

».

В «Медузе» фантазия Леонардо впервые рождает мотив, далее возникающий постоянно: дугообразные или вьющиеся линии сплетаются, завязываются в узлы и сливаются друг с другом, время от времени обращаясь змеевидными волосами Медузы или Фурии, кудрями и локонами женщин и детей, тугими спиралями вьюнка, извилистым течением ручья, гребнем волны – формами самой жизни.

В темной, укрытой от лишних глаз тайной каморке, где молодой человек разрисовал щит и устроил театр ужасов, предназначив отцу роль зрителя, а себе – драматурга и режиссера, непрерывно ведутся отчаянные поиски творческой свободы, столь необходимой после первых лет строгого обучения. Склонность к уединенным исследованиям – не самая очевидная привычка для человека, от природы открытого диалогу, но неизменно чурающегося споров, столкновения мнений, антагонизма. Как долго еще Леонардо будет тяготить осознание своего внебрачного положения? Как долго будет давить близость отца, столь влиятельной во флорентийском обществе персоны? Молодые художники более скромного происхождения и так уже склонны считать его не более чем выскочкой, бездельником на отцовском содержании, лишенным профессиональной жилки и неспособным прокормиться плодами собственного труда. Только сам Леонардо, да и то лишь в глубине души, сознает, что он совсем один, что ему ужасно одиноко на этой земле.

Но вот наконец и луч света в непроглядной тьме. Двадцатилетний подмастерье получает желанное признание. Его имя торжественно вписано заглавными буквами на большой пергаментный лист, реестр гильдии художников, Братства святого Луки: «ЛИОНАРДО ДИ СЕР ПЬЕРО ДА ВИНЧИ ЖИВОПИСЕЦ»[72]. А в 1472 году в учетной книге гильдии указаны взносы за прошедший период, а также по случаю праздника святого Луки, покровителя братства и самого искусства живописи, который отмечается 18 октября[73].

Братство, младшая ветвь цеха врачей, фармацевтов и аптекарей, – больше, чем просто профессиональный союз: это религиозное общество мирян, дающее, впрочем, доступ к широкому кругу заказов и возможностей для их исполнения. Поэтому платить взносы молодому Леонардо даже выгодно, тем более что требуемые суммы весьма скромны: всего 16 сольди в год плюс еще 5 сольди в качестве пожертвования к празднику святого Луки. Остается понять, как заполучить эту скромную сумму, не унижаясь до того, чтобы просить у отца.

В 1468–1473 годах братья Пьеро и Франческо, вновь проявив интерес к унаследованной от отца собственности, постепенно расширяют ее за счет новых покупок, поэтому Винчи и его окрестности навещают часто.

Пользуясь этими поездками, в город возвращается и Леонардо. Он вступил в гильдию художников, вот-вот получит первые заказы и теперь хочет лучше изучить природу и пейзаж, начав с уже знакомых мест, склонов Монт-Альбано. Чтобы собраться с силами, хотя бы ненадолго отрешившись от тревог и неопределенностей флорентийской жизни, ему нужна родная земля.

Он снова видит церковь, где был крещен, и давно опустевший дом деда Антонио – тот выглядит совсем заброшенным, обветшалым: крыша провалилась, перекрытия просели, как, впрочем, и в соседнем доме, недавно купленном его отцом Пьеро.

Возможно, поднимается Леонардо и в Анкиано, где он, как ему рассказывали, родился, к дому при маслодавильне, и дальше, через оливковые рощицы, мимо церкви Санта-Лючия-а-Патерно до самой башни Сант-Аллучо, у подножия которой недавно чудесным образом забил источник, так что теперь городской совет Винчи хочет построить там часовню, посвященную Богоматери. А еще дальше, за перевалом, лежит деревушка Бачерето с печью для обжига кружек и глазурованной керамики, принадлежащей семье бабушки Лючии.