Жизнь Леонардо, мальчишки из Винчи, разностороннего гения, скитальца - стр. 31
Как раз в одно из таких «обиталищ» и перебирается Леонардо. Ему восемнадцать, он – молодой подмастерье и отчаянно нуждается в творческой свободе. Вот бы начать работать самостоятельно, открыть собственную мастерскую! Но для этого придется вступать в гильдию художников, Братство святого Луки, а туда его не примут, поскольку он так до сих пор ничего и не создал.
Леонардо впервые переживает парадоксальное состояние, которое станет его спутником на протяжении всей жизни. С одной стороны, ему хотелось бы снова стать тем мальчишкой, что в одиночестве, тишине и спокойствии размышлял о загадках природы: «Если ты будешь один, ты весь будешь принадлежать себе»[65], – напишет он позже. С другой стороны, он понимает, что работать творчески, рисовать, лучше в обществе, ведь только тогда запускается действенный механизм конкуренции и взаимного совершенствования[66]. Если же корпеть в одиночестве, прослывешь блаженным, чудаком, а то и безумцем. И таких художников во Флоренции уже пруд пруди.
Новая мастерская, расположенная совсем недалеко от Дуомо, позволяет ученикам и подмастерьям знакомиться с машинами и технологиями, некогда разработанными Брунеллески и Донателло, а следовательно, и с реалиями механического и инженерного искусства. В этих областях практические навыки, техническая и конструктивная мудрость передается из поколения в поколение, восходя еще к проектировщикам позднего Средневековья. И мудрость эта, в отличие от мудрости гуманистов, получена не из книг, не от auctores[67], а через опыт, культуру видения и действия.
Впрочем, кое-какие книги распространяются и в этой среде. После смерти Верроккьо в Венеции в 1488 году во флорентийской мастерской, согласно описи, составленной в 1490 году его братом Мазо, книг было обнаружено пять, все религиозно-литературного содержания. И все явно представляли интерес для юного Леонардо: Библия в переводе на народный язык, «Сотня новелл» – вероятно, «Декамерон» Боккаччо или «Триста новелл» Саккетти, «Триумфы» Петрарки, «Письма с Понта» Овидия, а также некая «Moscino in forma» – возможно, одно из первых печатных изданий «Гверино по прозвищу Горемыка» (Il Guerrin Meschino)[68].
Разумеется, попадаются и рукописные тетради с подборками технологических схем и моделей, и записные книжки, книги по арифметике, сборники рецептов и «секретиков», вольгаризованные латинские переводы греческих и арабских текстов по математике, алгебре, геометрии, оптике, механике, от Альхазена до Филона Византийского. Обычно учитель читает их классу вслух, с практическими примерами, моделями, опытами, и регулярно прибегает к помощи рисунков.
По сути, уже первые технологические схемы Леонардо демонстрируют нам очередной подъем флорентийской инженерной традиции, восходящей к Брунеллески через тетради и записные книжки Бонаккорсо ди Витторио ди Лоренцо Гиберти или копии трактатов сиенца Мариано ди Якопо по прозвищу Таккола[69].
Однако с непосредственным опытом, вне всякого сомнения, ничто не сравнится. Теперь у Леонардо есть возможность скрупулезно изучить машины, созданные Брунеллески для строительства купола собора. Молодой подмастерье вовлечен также и в одну из самых важных инженерных и металлургических задач того времени: увенчание купола огромным позолоченным медным шаром, который водрузили на фонарь 27 мая 1471 года, как об этом напоминает более поздняя запись: «