Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга I - стр. 5

Современник национальной катастрофы ХХ столетия, свидетель войн, революций и Большого террора, Марк Константинович не мог отстраниться от общественных перемен, не мог (да и не считал нужным) превратиться в «независимого исследователя». Он вынужден был соотносить свою работу с господствующей идеологией, ее «установками», колебаниями, терминологией. Это зависимое состояние требовало нравственных, и подчас значительных, уступок, губительно сказывалось на структуре личности. Право заниматься любимой наукой давалось непросто; многое приходилось приносить в жертву: подстраиваться под новую идеологию, пользоваться ее словарем.

Пытаясь идти в ногу со временем, Азадовский «переболел» социологизмом и марксизмом, сотрудничал с Марром и марристами и возглавлял, совместно с Ю. М. Соколовым, «сталинскую фольклористику» во второй половине 1930‑х гг. У него, собственно, не было другого выхода. Ученые, упорно не принимавшие господствующей идеологии, оказывались подчас в рискованном и отчаянном положении (яркий пример – Георгий Виноградов, многолетний «бескомпромиссный» друг Марка Константиновича).

Тем не менее он не превратился в «красного профессора», оставаясь, даже в мрачные 1930‑е гг., ученым-гуманитарием, воспитанным в дореволюционную эпоху, из которой он вынес не только ответственное отношение к своей профессии, но и credo русского интеллигента. Сохраняя веру в гуманистическое назначение филологии, он по-своему пытался соединить марксизм с традиционной наукой. Это относится в первую очередь к его трудам в области фольклористики.

Уступки и компромиссы не помогли ему удержаться на позициях, достигнутых в 1930‑е гг. Ученый, посвятивший свою жизнь народной словесности, был объявлен в 1949 г. «антипатриотом», якобы презирающим русский народ, обвинен в «низкопоклонстве» и «космополитизме», уволен из Ленинградского университета и Пушкинского Дома и, что оказалось для него наиболее болезненным, отстранен от занятий русским фольклором.

Впрочем, возможен и другой взгляд: Марку Азадовскому «повезло». Советская карательная машина, перемоловшая множество его друзей и соратников, не затронула ученого напрямую – лишь задела в конце сороковых «по касательной». И ему удалось – вопреки обстоятельствам! – утвердить себя в русской науке, обогатив ее фундаментальными трудами и воспитав несколько поколений учеников.

Выстраивая биографию Марка Азадовского, мы пытались показать его в различных аспектах: ученый, организатор науки, педагог и воспитатель молодежи, гражданин России, защитник блокадного Ленинграда, супруг и семьянин, библиофил и коллекционер…

Казалось, кроме того, необходимым осветить его интересы и занятия за пределами основной профессии (помимо любви к искусству, чуть было не ставшему для него основной профессией, Марк Константинович увлекался театром, кинематографом и даже… балетом; в юности играл на бильярде, в последние годы предпочитал шахматы, любил фотографировать…). В книге приводятся собранные нами сведения о его семье, окружении, отношениях с друзьями и коллегами. Мы рассказываем и о конфликтных ситуациях, акцентируя при этом такие личностные качества, как умение сопротивляться, бороться за себя и «своих», противостоять завистникам, клеветникам и недругам. Мы стремились воссоздать нравственный облик ученого, выразительно запечатленный в словах Ольги Петровской: «Этот благороднейший человек весь принадлежал науке, любя искусство, книги и людей»