Жизнь графа Дмитрия Милютина - стр. 66
Распрощались, погруженные в свои думы… Николай Павлович наконец-то освободился от давно копившейся у него тайной мечты о проливах, святых местах в Палестине, о том, что давно его мучило и терзало.
Сэр Сеймур, мрачный и расстроенный, никак не мог представить себе документа, который придется ему написать в английское правительство. А ведь придется с протокольной точностью раскрыть этот очень важный разговор.
Историки и современники, вспоминая те давние времена, давали очень критическвую оценку личности и деятельности графа Нессельроде. В английском правительстве лорда Эбердина, совсем недавно сменившего правительство лорда Дерби, были не только Джон Россель, но и лорд Пальмерстон, ненавидевший Россию и ее роль в мировом процессе, ее армию, успешно подавившую венгерские революционные события, ее роль в сдерживании процветающего бизнеса Англии на ее бесконечных территориях.
Граф Нессельроде был очень внимателен к письмам и документам, поступающим из столиц западных держав от своих посланников, все они были выдержаны в самых радужных тонах, а если не очень радужных, то Карл Васильевич тут же поправлял фразы в должном выражении: дабы не гневить императора. После революционных событий Николай Павлович совершенно был уверен в своей необходимости всем западным державам. Кто-то подкинул ему стихотворение на немецком языке: «Ты, у которого ни один смертный не оспаривает права называться величайшим человеком, которого только видела земля. Тщеславный француз, гордый британец склоняются пред тобой, пылая завистью, – весь свет лежит в преклонении у твоих ног». И действительно, Николай Павлович совершенно был убежден, что он располагает «подавляющей военной силой», а дипломаты обладают «несравненной ловкостью», как доносилось из западных газет.
Нессельроде знал о нескольких грубых ошибках в своей дипломатической игре, не только знал, но и крепко подвел Николая Павловича с осуществлением французского переворота 2 декабря 1852 года и появлением Луи-Наполеона Бонапарта на французском престоле. Как величать в своей переписке с новым императором? Русский посол во Франции Киселев доложил Нессельроде, что некоторые правители западных стран называют его или «дорогим братом», признавая его французским императором, или «дорогим другом», отказывая Луи-Наполеону в императорском величии. По настоянию графа Нессельроде Николай Павлович отправил поздравительное письмо в Париж, именуя Луи-Наполеона «дорогим другом», нанеся ощутимое оскорбление французскому императору, который готов был в тот же миг пойти войной против России. Конечно, потом Николай Павлович исправил свою ошибку, но оскорбление от этого не уменьшилось. Но это сейчас может показаться пустяком, а в то время считалось одной из трагических ошибок русской дипломатии, и прежде всего русского императора, который издавна сам занимался дипломатией, ничуть не доверяя своему министру иностранных дел.
Граф Нессельроде опутывал императора лестью, интригами, слухами, которые так широко и глубоко въелись в придворную жизнь русского императорского двора, подделывал донесения русских дипломатов и представлял в лучшем свете достижения русского двора. И чаще всего это затуманивало истинное положение дел, что давало императору право принимать неправильные решения, приводившие к конфликтам, противоречиям, ошибкам, которые вполне можно было избежать. В особенности это относится к возникновению Крымской войны.