Женское Время. После мужчин - стр. 22
– Но… разве никто не продолжает бороться? Хоть кто-то?.. – Он запнулся. – Сопротивление, подполье… Люди ведь не могут просто…
– Люди? – Нита вскинула голову. Её голос теперь звучал жёстче, как нож по стеклу. – Ты всё ещё думаешь, что мы здесь люди?
Он замер. Словно волна холода пробежала по позвоночнику.
– Мы – продукт. Расходник. Ты когда-нибудь слышала, чтобы отвертку звали по имени? Или, не знаю… чтобы шуруп жаловался, что у него тяжёлая жизнь? – Она фыркнула. – Вот и мы. Работаем – молодцы. Сломались – в утиль. Задумались – на корректировку. Вякнули не в ту сторону – свинарник. Без следа. Без протокола. Без вопросов. И никто не заплачет.
Она замолчала. В помещении повисла тишина, только где-то за стеной что-то глухо жужжало – будто напоминание, что жизнь продолжается… где-то там, за пределами их замкнутого мира.
– Сопротивление? – Нита снова заговорила, уже тише. – Это сказка. Для тех, кто ещё не устал. Нам некуда идти. Нас никто не ждёт. Нам некуда спрятаться. Единственное, что у нас есть – это потолок над головой и штрафные баллы. Всё остальное – иллюзия.
Она опустила глаза и добавила уже почти шёпотом:
– Но это убивает. Внутри.
Миша не ответил. Он просто сидел, сжав кулаки на коленях, и чувствовал, как изнутри, медленно и тихо, поднимается злость. Не та, что рвётся наружу, а другая – вязкая, тягучая, затаённая. Она пока не имела формы, но уже жила в нём. И в этой злости зарождалась мысль. Не идея. Не план. Просто мысль.
Если не они… то, может, я?
Если не сейчас – то когда?
Он посмотрел на Ниту. Её лицо казалось чужим. Но в нём было что-то до боли родное.
Миша выдохнул. Впервые за долгие часы – спокойно, без дрожи. И, стараясь не смотреть ей в глаза, тихо сказал:
– Поняла.
В следующий раз они собрались в старом вентиляционном отсеке – узкое помещение со сдвинутыми панелями на стенах, слабым запахом пыли и ржавчины. Света не было, кроме тусклого блика от аварийного фонаря, что слабо освещал лица. Нита говорила тихо, почти шепотом, а остальные слушали – кто с интересом, кто с тревогой.
Миша сидел на жёсткой трубе, притулившись к стене. И всё вроде шло нормально… до тех пор, пока не раздался странный звук.
Глухой щелчок. Потом ещё один.
– Что это было? – насторожённо спросила Лира, вытянув шею.
Секунда, вторая. Затем в помещение ворвался яркий свет.
Резкий белый луч прожектора ударил в лицо, за ним второй – по стенам, вырывая из темноты силуэты. Кто-то вскрикнул. Дверь в отсек сорвалась с петель с громким металлическим визгом, и в проём ворвались тени в тёмных бронекостюмах. Чётко. Слаженно.
– Всем оставаться на месте! Работает СВК! – раздался резкий женский голос, усиленный встроенным динамиком. – Руки на голову! Немедленно!
Началась паника. Девушки бросились в стороны – кто-то в слёзы, кто-то в истерику. Миша остолбенел. Служба Внутреннего Контроля. Всё. Приплыли.
Он успел заметить, как Нита схватила Лиру за руку, и жестом подозвала его. Не раздумывая, он рванул к ним.
– Быстро! – прошипела она. – За мной!
Они юркнули в узкий технический люк в стене. Туда, где когда-то была старая труба вентиляции. Сейчас это был полуразрушенный, забытый коридор, в который давно никто не заглядывал.
За спиной доносились крики, топот, треск электрошокеров.
Миша едва не упал, зацепившись за край люка, но Нита вытянула его. Сердце стучало в висках, дыхание сбилось. Они мчались по коридору, как слепые, по памяти Ниты, петляя в лабиринте проходов, где камеры давно не работали.