Женское Время. После мужчин - стр. 24

Нита молчала, смотрела куда-то в пол, хмуря лоб. В её взгляде не было паники – только упрямство. Такое, как у человека, которого довели до точки, за которой уже всё равно.

– Знаешь… – тихо сказала она, не поднимая головы. – Возвращаться нельзя. Если нас поймают – всё. Не штраф. Даже не свинарник. Нас сотрут. Просто сотрут. Без следа.

Миша кивнул. Он это чувствовал, знал, ещё до того, как она сказала.

– Согласна. Нас спалили. И если не поймают сейчас, то поймают потом.

– Нужно уходить, – добавила Нита. – Совсем. Из комплекса.

Миша повернулся к ней.

– А это вообще возможно?

Нита криво усмехнулась.

– Не знаю. Говорят, есть такие, кто сбежал. Но никто их не видел. Это только слухи, как и всё здесь. Говорят, можно подделать разрешение, переписать браслет. Но это – через хакеров. Подпольных.

– А где их найти?

– Вот в том-то и проблема. Они хорошо прячутся. За то, что они делают им сразу смерть, без вариантов. Но нам сначала самим надо постараться не сдохнуть. И придумать, как получить доступ в сетевой сегмент с нужным уровнем. Наш браслет – мусор. Пропуск в туалет и на работу, не больше.

Миша откинул голову к стене, устало прикрыл глаза. Мысли звенели, как провода на ветру.

– Есть хоть идея, с чего начать?

– Может и есть. У Лиры когда-то был контакт. С одной из них. Но после одной стычки она всех послала. Я не уверена, что она согласится снова… разговаривать.

Миша не ответил. Он понимал: всё, что между ними с Лирой случилось, ещё не закончено. Но сейчас – не до этого.

Он посмотрел на Ниту. Её лицо было спокойным, жёстким, готовым ко всему.

– Значит, у нас есть шанс?

Она не сразу ответила. Потом медленно кивнула.

– Не знаю. Но у нас точно нет другого выхода. Назад всё равно дороги нет.

Миша взглянул в темноту тоннеля. Холод пробирал до костей. Но внутри него что-то теплилось. Возможно, это была надежда.

Тоннель начался резко. Коридор просто обрывался, уступая место узкому проходу с низким потолком. Воздух – тяжёлый, спёртый, пахло гарью и металлом. По стенам – трубы, местами проржавевшие, между ними тянулись кабели. Над головой – ещё один слой проводки. Под ногами – грязь, пыль и пятна, о происхождении которых лучше было не думать. Свет остался позади. Уже метров через двадцать всё вокруг утонуло в темноте, и только вдалеке, за спиной, ещё тускло поблёскивала последняя лампа.

Они дошли почти до конца. Впереди – или тупик, или ещё один поворот, всё было одинаковым. Сели прямо на бетон, не выбирая, прижались спинами к стене. Дышали тяжело, стараясь не шуметь. Никакого ощущения безопасности не было – скорее наоборот, каждый мысленно отсчитывал секунды, ожидая, что вот-вот вспыхнет свет, зазвучат шаги. А потом всё… Без вариантов.

Воздух в тоннеле оставался влажным и тяжёлым, отдавая прогорклым маслом и подплавленными проводами. С потолка изредка падали капли, раздражающе ритмичные, как метроном. Все трое молчали. Говорить не имело смысла: любое слово в этой тишине звучало бы неуместно. Слишком громко. Или слишком тихо.

Лира заговорила первой. Голос её прозвучал слишком ровно, словно она уже исчерпала все эмоции – и удивление, и гнев, и даже надежду. Она не оглянулась и не посмотрела на Лику. Просто коротко сказала:

– Сидим тут. День, может два. Пока не перебесятся.

Слова отозвались глухо, ушли вглубь тоннеля, теряясь где-то за трубами. Миша вздрогнул – не от самих слов, а от того, с каким спокойствием это прозвучало. Как будто всё уже решено, как будто это и есть план. Хотя сущности, никакого плана не было. Только одно – сидеть тихо и надеяться, что пронесёт.